Свирепая справедливость
Шрифт:
Пилот дотронулся до своей шеи. Питер посмотрел на шею девушки. Маленький фотоаппарат.
«Что-то связывает этот аппарат с гранатами? Это пытается сообщить пилот?»
Но вот девушка заговорила снова.
– Отнесите это своим хозяевам – пусть трепещут. Их ждет гнев масс. Революция грянула, – сказала она, и дверь самолета закрылась. Питер услышал щелчок замка.
Он повернулся и начал долгий обратный путь, держа в одной руке конверт, в другой гранату. Внутри у него все переворачивалось.
Угловатая фигура
– На связи доктор Паркер, – сказал Колин Питеру, и тот, торопливо застегивая комбинезон, устремился в кабину, их оперативный штаб. – Мы записали каждое слово, и он, считай, присутствовал при этой сцене.
– Дело плохо, Колин, – проговорил Питер.
– Это хорошая новость, – отозвался тот. – Поговоришь с Паркером, сообщу тебе плохую.
– Спасибо, приятель. – Питер протиснулся мимо Колина в кабину и опустился в кожаное кресло командира.
На экране за своим столом, просматривая распечатку разговора Питера с Ингрид, сидел Кингстон Паркер – в зубах погасшая трубка, широкий лоб в хмурых складках. Паркер изучал требования террористов.
Связист предупредил:
– Генерал Страйд, сэр.
Паркер поднял голову и посмотрел в камеру.
– Питер. Мы с вами одни. Я блокировал все остальные каналы связи, а единственную запись мы потом изымем. Мне хочется сперва узнать о вашей первой реакции, а потом уже связаться с сэром Уильямом и Констеблом... – Сэр Уильям Дэвис был английским послом, а Келли Констебл – послом США в Южной Африке. – Мне нужна ваша первая, непосредственная реакция.
– У нас серьезные неприятности, сэр, – сказал Питер, и большая голова кивнула. – Мои специалисты по оружию сейчас занимаются гранатой, но нет никаких сомнений, что угонщики в силах физически уничтожить «ноль семидесятый» со всеми, кто на борту. И, по-моему, не один раз.
– А психологически?
– Думаю, наша террористка – последовательница Бакунина и Жана-Поля Сартра.
Паркер снова угрюмо кивнул, и Питер продолжал:
– Анархисты верят, что уничтожение – единственный созидательный акт, верят, что в насилии человек воссоздает себя. Вспомните слова Сартра: когда революционер убивает, умирает тиран и рождается свободный человек.
– Пойдет ли она этим путем? – настаивал Паркер.
– Да, сэр, – без колебаний ответил Питер. – Прищучьте ее, и она пойдет на любую крайность – вы знаете этот образ мыслей. Разрушение прекрасно, самоуничтожение дает бессмертие. По-моему, она выберет именно этот путь.
Паркер вздохнул и постучал черенком трубки по крупным белым зубам.
– Да, это согласуется с нашими сведениями о ней.
– Вы разыскали данные? – немедленно спросил Питер.
– Мы получили первоклассную запись голоса, и компьютер сопоставил ее с изображением.
– Кто она? – нетерпеливо перебил Питер; ему не нужно было напоминать, что, как только блондинка начала высказывать свои требования, увеличенное изображение и запись голоса ушли в компьютеры разведки.
– Ее настоящее имя Хильда Бекер. Американка в третьем поколении, немецкого происхождения. Отец – преуспевающий дантист, овдовел в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году. Тридцать один год...
Питеру показалось, что она моложе: обманула свежая, чистая кожа.
– Коэффициент интеллекта – сто тридцать восемь. В шестьдесят пятом – шестьдесят восьмом годах училась в Колумбийском университете. Магистр современной политической истории. Член СДО – «Студенты за демократическое общество».
– Да, – нетерпеливо сказал Питер, – знаю.
– Активистка антивоенных кампаний периода войны во Вьетнаме. Работала над планом переправки обвиняемых в Канаду. В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году арестована за хранение марихуаны, осуждена не была. Руководила беспорядками в кампусах в шестьдесят восьмом. Арестована за изготовление бомбы в университете Батлера. Освобождена. В семидесятом покинула Америку, чтобы продолжить образование в Дюссельдорфе. С семьдесят второго – доктор политэкономии. Известны ее связи с Гудрун Энслин и Хорстом Малером из группы Баадера-Мейнхоф. После обвинения в причастности к похищению и убийству Генриха Кохлера, западногерманского промышленника, ушла в подполье...
«Ее биография – почти классический пример формирования современного революционера», – с горечью подумал Питер, – прекрасное изображение зверя».
– По-видимому, прошла подготовку в лагерях ООП в Сирии в семьдесят шестом или семьдесят седьмом. С тех пор явных контактов нет. Принимает наркотики – производные каннабиса; бисексуальна, чрезвычайно активна в этом отношении... – Паркер поднял голову. – Это все, что у нас есть.
– Да, – негромко повторил Питер, – такая пойдет до конца.
– Ваши предположения и прогнозы?
– Я считаю, что операция организована на очень высоком уровне, возможно, правительственном...
– Доказательства! – рявкнул Паркер.
– Совпадение во времени с принятием резолюции ООН, предложенной несколькими государствами.
– Хорошо, продолжайте.
– Мы впервые имеем дело с прекрасно организованным и имеющим серьезную поддержку терактом, цель которого ясна и отвечает не только скрытым интересам той или иной группировки боевиков. Нам предъявили требования, по поводу которых сто миллионов американцев и пятьдесят миллионов англичан скажут: «Черт возьми, это разумно!»
– Продолжайте, – сказал Паркер.
– Боевики выбрали удачную мишень – ЮАР, парию западной цивилизации. Резолюция получит сотню голосов, а массы американцев и англичан спросят себя, должны ли они жертвовать четырьмя сотнями жизней своих самых достойных граждан ради поддержки правительства, чья политика им отвратительна.
– И? – Паркер наклонился над столом, внимательно глядя на экран. – По-вашему, они пойдут на сделку?
– Боевики? Могут. – Питер помолчал и продолжил: – Вам известны мои взгляды, сэр. Я вообще против переговоров с этими людьми.