Свобода печали

Рощина Елена

Марина Мнишек

(отрывок из поэмы)

А злая жена его, Марина, безбожница,

Сорокою обернулась и из палат она вылетела

(Из народной песни)

1

Ясновельможная панна. Бунтарская кровь.В ноги тебе, словно шкура, положена Польша,Не оттого ль так надменно изломана бровь,Что пожелала страны величавей и больше?Повелевала мужами движеньем перста,Но, равнодушно взирая на страсти стихию,Гордо расправив точеный и царственный стан,Синие очи вперяла на Кремль Московии.Молодость – прочь! – не сокровище. ПогруженаВ пропасть ума, нарушавшим чужие границы.Всем

оборванцам отныне и вечно – жена,Душу меняла на трон у лихих проходимцев…

2

Тише, полячка, погубит гордыня тебя,Слышишь, Марина, смени по дороге коня!Власть незаконная только имеет крыло,Тяжесть короны навеки сломает его.Руки – две трепетных птицы в мерцанье свечи,Мысли, что обруч вкруг лба, на пороге ночи, –Знала ли ты, как грубы и страшны топорыТемной Московии – взятой обманом страны?Все потеряешь, шагнув за последний предел,Ева без рая, презревшая женский удел…

3

Вон над Кремлем –Стая ворон:Черным крылом,Страшным судом.Будет летать,Очи клевать,Благо поживаНынче так жирна!Срублено – тыщи,Ты и не сыщешьЗдесь никого…

4

– Сколько перстней в тонкой оправе!– Форму руки, губ ли опальныхНе перепутаешь. Спит и не слышитВсея Руси самозванка – Марина Мнишек.

* * *

– Мне будет плохо без тебя!Сухого горла хрип:– Мне тоже…– Мой бедный брат, кругла земля,Но встрече это не поможет.– Остался бы, куда спешить –У нас всемирная бездомность,Нам бремя времени изжитьПомогут окрики бессонниц.…У поцелуя – воска вкус,Глаза – обрыв в зеленый омут:– Скажи друзьям, что я вернусь,Когда меня однажды вспомнят.Найди в тетрадях дневникиИ дом, где жил я летом,А в нем – безбытности штрихиИ окна голубого цвета.Еще скажи им всем, что я…– Как ширится воды граница!Я все скажу им за тебя,Мой брат. Ведь ты – не возвратишься…

Среднерусский городок

В дымке садов, тополях и крапиве,В тиши предутренних сновКолос ячменный на серединеРусских земель и ветров.Шелковый, мягкий, как лист лопушиный,Город глухой тишины,В нем на рассвете, под крик петушиныйРвутся, как ниточки, сны.Стекла, как кроткие взоры оленьи,Скорбные взгляды с иконСмотрят с испугом на новое племяИз почерневших окон.Вписано «о» даже в вогнутость улиц,В кружево над крыльцом,Кажется, это века обернулисьСветлым блестящим кольцом.Коркой ржаною разбухла дорога,Чавкает глинистый хлеб.Время засолено в кадке. До срока.До перелома судеб.

* * *

Одинокий, как старый волк,Не погладишь лесного зверя –От такого и шерсти клокОбернется двойной потерей.А глаза – все пески пустынь,Суховеи и степи волчьи,Взгляд их так безнадежно стылИ затравлен, как стаей гончих.О,

не странник, среди огнейВолчий вой – провозвестник блуда,Не пропавший в морях Эней,Целовальник скупой – Иуда.Так расчетлив жестокий дух:Мех разнежит, да клык осадит,За тобою, как кровь, испугРжавой кровью струится сзади.Шкура в шрамах – рассвету в мастьКроет мускул борьбы и бега,Незаконную – хищник! – властьИ полночное зло набега.Не приручишь – один, как мир.Но укусом догнавшей правды:Равносущен ему, кто сирИ неистов, как меч Роланда.

* * *

Весенние зябкие холода,Разодран воздух зеленым взрывом,Томятся сонные дереваВ ладонях ветра, как струны лиры.В тугих бутонах хранят белизнуЯпонские вишни в немом волненье,Тягуч и влажен щебечущий звук,А жесты неловки, как туши тюленей.Мы бредим и бродим в зеленом раюИ воздуха кружку пускаем по кругу,Из птичьего горла живую струюРадостной песни вдруг ловим на губы.Холодный резец заостряет черты,Но мы говорим и живем безрассуднейПод тонким покровом дневной синевы,На шкуре асфальтовой зреющих будней.

* * *

Перебирать, как волосы, слова,Вдыхая запах тонкий и обманный.Любви едва начатая главаЗа белый лист уводит следом санным.Туда, где в невозможном далекеСозвездия, кометы и болиды,Где параллельные – рука в руке –Миры влюбленных – вопреки Евклиду.

* * *

Так странны Вы, как блики серебра,И темны, как его происхожденье,Чуть дальше от меня, чем весь ЕвфратИ арамеев прошлые движенья.Фонарный свет разбавлен октябрем,Его туман не разрешит загадок –Что ищет под сегодняшним дождемРахиль навек утративший Иаков?Кочевники – и врозь дороги нам,Но только час: покой, простор, неспешность.В них светлою водою ИорданПоит сестру забывчивую – нежность.

* * *

До осени сложили чемоданы,Послушайте – еще звучит мотивМалейшего, незримого органаРаскрытых душ, не знающих пути.До просини. На простыне небесной,До робких слез за утренним окном,Пока не лязгнет стылое железо,Оставив наше лето – за замком.Мы встретимся. Но скорости иныеНас понесут по рельсовым лучамДо осени. В каком еще разливеПотянет сердце безнадежно к вам?

* * *

Когда газет читатели роятсяИ суетно хлопочут у киоска,Я вижу, как их губы шевелятсяНа лицах желтых, будто бы из воска.Так странно мне их нервное круженьеВокруг стеклянной будки со старухой,И странные в нем чудятся знаменья,И тайные какие-то подвохи.Как будто кто заговорит со мною,Толкнет или по имени окликнет.Вот и стою не в силах обернутьсяИ думаю с тоскою: «Чтоб вам треснуть!»От них бежать хочу и не вернуться,И умереть хочу, и – не воскреснуть.