Сводные
Шрифт:
— Прости за вчера, — слова вырвались быстрее, чем он успел подумать. И не планировал же отступать, хотел дожать её в вопросе с ребенком. Но не смог. Увидел, что она грустит и готов был половичком перед ней разсплестаться на паркете, лишь бы стереть это затравленое выражение с её глаз. — Я был не прав.
— Я тоже наговорила ерунды, — признала она, убирая ладонь и пряча её между собственных коленей, словно только так могла удержать себя от прикосновений к нему. Словно считала, что не имела на это прав.
Поддавшись порыву, Сережа положил руки на её колени. И, не заметив с её стороны возражения, приблизился и сам, уткнувшись в них лицом, нежно обнимая руками за талию. Она пахла ягодами и самой собой. Домом. Юля неуверенно вернула ладони на его волосы и начала медленно перебирать их пальцами, словно опасалась, что он в любой момент может отстраниться. Но он не отстранялся. Дай ему волю, Сережа остался бы в этом моменте навсегда.
Когда был последний раз, что они прикасались к друг другу так ласково? Не под взглядами на очередном общественном мероприятии, а дома, когда не нужно было играть ни перед кем роли?
— Я хочу съездить в деревню, — неожиданно разорвала их молчаливую идилию девушка. — На пару дней, не больше. Нужно проверить памятники и убраться на могиле бабы Кати.
Нехотя, Сережа отстранился, чтобы посмотреть на неё. Все еще напряженная, она отвела взгляд и закусила губу, словно боялась встречаться с ним глазами.
— Хорошо, — легко согласился Сережа. Он не сводил с неё взгляда, поэтому заметил, как облегченно опустились её плечи, когда он согласился, словно некое напряжение разом покинуло её. — Макс заболел, поэтому я отвезу тебя сам.
Юля резко вскинула голову, наблюдая за тем, как Сережа поднимается на ноги. Она пол ночи обдумывала, как сделать так, чтобы он отпустил её на несколько дней одну. Придумывала различные поводы, перебирала варианты. Ей нельзя было, чтобы он что-то заподозрил, нельзя было посвящать его в тайну, что она так трепетно от всех хранила, ведь на кону стояла не её жизнь. И в тот момент, когда она успела обрадоваться, что все получилось, он, словно почувствовав подвох, переиграл её.
— Тебе хватит часа, чтобы собраться? — участливо поинтересовался он, на ходу растегивая верхние пуговку рубашки. — Тогда я в душ и после выезжаем. Если сейчас отправимся, то к ночи будем в деревне.
Юля любила длинные дороги. Полосы серых полотен асфальта, тянущиеся вперед до самого горизонта, сотни машин, что встречались по пути, десятки деревень и городов, попадавшихся по пути их следования. Музыка, что звучала из динамиков и в такт которой стучал пальцами Сережа по рулю. Ей нравилось следить за тем, как непринужденно чувствует себя Сережа, ведя автомобиль. Хотя она и забыла, как быстро он любил водить, ведь в её повседневной жизни водительское кресло всегда занимал Максим. Несколько раз она даже испугано хваталась за ручку, пока Сережа не заметил этого и не сбавил скорость.
Разговор не клеился, но и тишина в машине не была напряженной. Скорее легкой, которую не хотелось прерывать пустой беседой. И, если в первые часы Юля лихорадочно думала, как ускользнуть от мужа по приезду в деревню, то потом решила перестать себя мучить и положиться на ситуацию.
Когда они были в трех часах езды от деревни, остановились выпить по стаканчику кофе в придорожном кафе и немного перекусить. Они сидели напротив друг друга за маленьким круглым столиком, а за окном сверкали молнии и лил дождь. Погода стала ухудшаться как только они выехали за пределы округа, но дождь начался только несколько минут назад, когда они успели зайти внутрь. Это навевало воспоминания и Сережа не смог сдержаться.
— А помнишь… — начал было он, но был перебит на полуслове.
— Как мы возвращались с экскурсии в седьмом классе и водитель автобуса решил переждать, пока дождь закончится? А ты простоял три часа под ливнем у здания школы, пока меня ждал? — словно прочитав его мысли, предположила Юля.
Сережа деланно оскорбился её насмешливому тону.
— Эй, я вообще-то думал, что сойду с ума, когда вы не появились вовремя, — упрекнул он. — Ты себе представить не можешь, какие страшные картинки я нарисовал у себя в голове с участием вашего автобуса.
— Я думала, ты убьешь водителя, — усмехнулась девушка, совсем не проникнувшись его терзаниями.
Сережа покачал головой, вспоминая, как накинулся на низкорослого мужика, стоило тому выйти из автобуса. Он его даже за грудки хватал в состоянии аффекта, но тогда ему было все равно. Он буквально едва не расплакался от облегчения, когда заметил подъезжающий к школе автобус.
— Ему повезло, что я больше переживал о том, что ты промокнешь под дождем, если будешь стоять и смотреть как я разбираюсь с ним, — пожал плечами Сережа, ловя задумчивый взгляд своей жены.
— Ты всегда заботился обо мне, — с грустной улыбкой заметила она. — Больше чем о себе.
— О, ты серьезно? — засмеялся Метельский, улавливая грусть в её голосе. — Не нужно делать из меня героя. Я нагло и эгоистично всегда съедал самые большие котлеты за столом. Или забыла?
Юля улыбнулась, а потом захохотала искренне и открыто, закрывая ладошками рот, а Сережа застыл на месте, любуясь ею. В такие моменты она словно снова становилась той милой безаботной девчонкой, что любила танцевать на заднем дворе их домика в деревне.
— Ох, а ты прав, — сквозь смех сумела проговорить она, промакивая выступившие слезы на глазах салфеткой. — А еще ты никогда не делился со мной сливами, что воровал со двора бабы Маши.
— Так у тебя ж на них аллергия, — возмутился Сережа её показательно надутым губам. — Помнишь, как мы тебя всю зеленкой измазали, когда думали, что это ветрянка? А это оказалась, что аллергическая сыпь на сливы.
— Ничего смешного! — простонала Юля. — Я тогда две недели как жертва домашнего насилия ходила!