Священные камни Европы
Шрифт:
Ланселот странствовал. Однажды он ехал по темному лесу наугад, не разбирая дороги. И вдруг увидел перед собою каменный крест. Оглядевшись, заметил часовню. Он подошел и постарался через окно увидеть, что там внутри. Глазам предстал прекрасный алтарь, богато украшенный шелковой тканью. Ещё он увидел красивый подсвечник с шестью большими свечами. Ланселоту очень захотелось войти в часовню, но, как это ни странно, входа он так и не нашёл. Утомленный рыцарь прилег рядом с крестом отдохнуть, положив голову на щит.
Потом он уже и сам не мог понять, то ли спал, то ли бодрствовал, когда рядом с ним прошли две красивые белые лошади,
И вот перед крестом появился подсвечник с горящими свечами, хотя рядом не было ни кого, кто мог бы его сюда принести. А потом, так же сам по себе, появился серебряный поднос, на котором стоял Святой Грааль. Тогда больной рыцарь сел и, подняв обе руки, произнес: «Милостивый Господь, Который в этом священному сосуде, внемли моим мольбам и избавь меня от этого тяжкого недуга». Рыцарь с большим трудом на коленях, помогая себе руками, приблизился к Святому Граалю и поцеловал его. И тут же, исцелившись, встал на ноги. А священный сосуд вновь вернулся в часовню вместе с подсвечником, и стало так темно, что Ланселот больше ни чего не увидел. Но отчетливо услышал голос исцелившегося рыцаря: «Хвала Господу, вернувшему мне здоровье. Но как странно видеть здесь спящего рыцаря, который так и не проснулся, когда здесь был Святой Грааль. Наверное, он отягощен каким–то смертным грехом, в котором ни когда не исповедовался».
Ланселот ни чего не мог ответить этому рыцарю, язык не слушался его, а когда он наконец пришёл в себя, всё вокруг было уже обычным, а рыцаря не было. Долго бродил Ланселот рядом с крестом, удрученный и подавленный. Он думал про себя: «Мой грех и моя порочность довели меня до великого позора. Я искал земной славы, земных утех и всегда находил их. Я всюду одерживал верх и побеждал — и тогда, когда был прав, и тогда, когда не был прав. И вот грехи мои привели к тому, что я ни как не смог себя проявить — ни словом, ни действием, когда Святая Кровь явилась предо мной».
Так, терзаясь раскаянием, Ланселот провел у креста целый день, а потом побрел в чащу, сам не зная зачем. И тут он увидел жилище старого отшельника, который готовился к молитве. Когда старец совершил молитву, Ланселот попросил его исповедовать грешного рыцаря, в чем ему не было отказано.
Ланселот рассказал старцу обо всех когда–либо совершенных им грехах, и о том, как многие годы безмерно любил королеву. «Почти все свои подвиги я совершил во имя королевы, я всегда бился только за неё, я ни когда не сражался во имя Господа, а лишь во имя славы и ради того, чтобы быть любимым ещё больше. И я ни когда не воздавал за то хвалу Господу».
Старец видел, как сильно раскаяние Ланселота, но он видел и то, как сильна его страсть к королеве. Отпустив Ланселоту грехи, он сказал лишь:
— Пообещай не видеться с королевой столько, сколько сможешь.
— Я ни когда больше не буду видеться с королевой, — спокойно ответил Ланселот, в душе которого вера в Бога понемногу брала верх над страстью.
Ланселот отправился на поиски Святого Грааля и вот наконец добрался до большого красивого замка. У входа в замок стражи не было, только два льва. И тут Ланселот услышал голос, приглашавший его войти в замок. Он пошёл через ворота, ни чего не опасаясь, но, когда проходил мимо двух грозных львов, многолетняя боевая привычка взяла верх — он выхватил меч. В тот же миг его руку пронзила такая боль, что меч упал на землю, и раздался голос:
— О, неверующий, который больше полагается на силу меча, чем на силу Создателя.
— Милостивый Господь, — смиренно ответил Ланселот, — благодарю Тебя за великое милосердие, за то, что покарал за поступок мой. Теперь я знаю, что Ты принимаешь меня, как слугу своего.
Рыцарь перекрестился и благополучно прошел между львами. Он бродил по замку, но все двери в нем были закрыты. Одну из них он попытался открыть, но у него не получилось. И тут до него донеслось такое сладкое пение, которое не могло принадлежать ни одному земному существу. И он услышал голос: «Возрадуйся и почти Отца Небесного».
Ланселот встал на колени и сказал: «Милостивый Господь, если я хоть раз что–то сделал ради Тебя, то сжалься и покажи мне хоть краешек того, что я ищу». Тогда дверь стала приоткрываться и чертог наполнился таким светом, словно в него внесли все факелы мира. Рыцарь хотел войти в чертог, но голос остановил его: «Стой, Ланселот, не входи».
Рыцарь попятился, голова его отяжелела. Он заглянул внутрь чертога и увидел там серебряный стол и священный сосуд на нем, покрытый красной парчей, а над ним парило множество ангелов. Тогда, позабыв обо всем, он шагнул внутрь чертога и тут же почувствовал огненное дыхание, которое с такое силой ударило его в лицо, что он повалился без чувств.
Утром слуги подобрали Ланселота. Он пролежал без сознания 24 дня. Очнувшись, рыцарь сказал тем, кто за ним ухаживал: «Я видел такое, что невозможно описать. Благодарю Господа за ниспосланную мне милость, ведь я знаю, что не достоин был это видеть».
И вот Ланселот опять едет на коне, сам не знает куда. Поиски Святого Грааля закончились, королева теперь существует только в его душе, Круглого Стола больше нет. Конечно, он хотел ещё раз увидеть королеву, но, опаленный благодатью Божией, больше к этому не стремился.
И вот он увидел на своём пути женский монастырь. Едва вступив за его ворота, он тут же увидел королеву в монашеской рясе. Гиневра, увидев своего возлюбленного, тут же потеряла сознание, а когда очнулась, сказала ему: «Умоляю тебя, во имя любви, которая когда–то была между нами, чтобы ты не встречался больше со мной. Но не забывай меня в своих молитвах, чтобы душе моей было спокойно».
Ланселот был готов к этим словам, он и сам понимал, что теперь они оба должны посвятить Богу остаток своих дней. Рыцарь ответил своей прекрасной даме: «Я выбираю такую же судьбы, как и ты, чтобы радовать Господа и служить Ему».
Ланселот недалеко отъехал от монастыря и увидел в лесу жилище отшельника с маленькой часовней, небольшой колокол которой как раз звал на службу. Он простоял службу, а потом встал на колени перед отшельников и попросил его стать ему братом. Отшельник согласился, вскоре облачив Ланселота в рясу. «Первый рыцарь» стал день и ночь служить Господу в постах и молитвах.
Борс долго искал Ланселота, а когда нашёл, захотел остаться вместе с ним. Через полгода к ним присоединились и другие рыцари, теперь они жили в лесу целой общиной.