Святослав, князь курский
Шрифт:
— Посоветуй, что делать? — обратился он к Власу. — Переяславль, конечно, сладкий кус… не чета Курску… там даже городская баня — и та из камня сложена, и от Киева близко стоит… Но куряне…
— Знаешь, князь, — довольно резко молвил Влас, удивленный пре-небрежением князя к курянам. — У нас говорят, что лучше синица в ру-ке, чем журавель в небе. А там смотри сам… не младень, поди. Впро-чем, что мой брат, воевода Петр, по данному делу бает?
— Петр — воевода, — уклончиво ответил на вопрос первого курского боярина Святослав, сделав вид, что не обиделся на резкий тон его. — Ты курян лучше знаешь, — не подведут, если в поход со мной пойдут?..
— Куряне-то не подведут, смотри, чтобы твои воеводы киевские не подвели, — ответил почти с нескрываемой иронией в голосе посадник. — Они здорово жар чужими руками загребать могут, да в поле на рати стоять не любят. К тому же, князь, не каждый кус можно откусить и поглотить, иногда он в горле колом становится, им давятся…
Святослав отчетливо увидел, что боярин Влас поход на Переяс-лавль явно не одобряет, и поспешил закончить беседу.
В августе войско киевского князя Всеволода Ольговича, подкреп-ленное курской дружиной Святослава, стояло уже под стенами Переяс-лавля. Точнее, сам великий князь со всем войском остановился на бере-гу Днепра, а к стенам древнего города направил только дружину Свято-слава, усиленную киевскими полками и воеводами.
— Думаю, сам справишься.
Но до этого, желая дело решить также мирно, как и взятие киев-ского стола, Всеволод Ольгович послал в Переяславль послание, требуя, чтобы Андрей Владимирович шел в Курск, а Переяславль уступил Свя-тославу. Мирный разворот событий как нельзя лучше подходил Всево-лоду: меньше было бы упреков в сторону Ольговичей не только со сто-роны Мономашичей, но и со стороны всех русских князей.
Но переяславский князь на это гордо ответил: «Если вам отцовско-го и дедовского не хватает, и хотите меня лишить моего наследия, то сначала убейте меня, а потом уж владейте. Жив не уйду. Дед и отец мой княжили в Переяславле, а не в Курске, и я чужого владения не ищу».
А еще князь Андрей писал, что и раньше были братоубийства: Ярополк убил Олега, а Святополк, не довольствуясь определенным ему отцом уделом, почти всю братию свою побил. Но чем все это закончи-лось также всему миру известно — не принесли чужие земли и уделы этим братоубийцам ни богатства, ни славы. Если, конечно, слава быть Окаянным, кого-либо прельщает.
Такой ответ смутил киевского князя, вот он и решил, чтобы ратно-го счастья в добывании переяславского стола попытал только один Свя-тослав, а сам с киевлянами будет лишь сторонним наблюдателем.
Несмотря на предостережение курского посадника Власа, воинство Святослава, особенно киевляне со своими воеводами, не очень-то при-держивались воинской дисциплины, считая сей поход чуть ли не про-стой прогулкой. Доспехи не одевали, держа их в обозе, чтобы себя не мучить лишней тяжестью; охранения не выставляли, считая, что пере-яславский князь, увидев столь большое войско, побоится выйти за сте-ны града.
Беспечность и подвела их: 31 августа конная дружина князя Анд-рея, в бронях и при полном вооружении, неожиданно вымахнула из распахнутых настежь ворот города и с ходу врезалась в расстроенные ряды Святославовых полков. Те, будучи неготовыми к ратному делу, без доспехов и щитов, находившихся по-прежнему в обозе, сразу же были смяты и бросились наутек. Только курская дружина, возглавляе-мая лично Святославом и его старым воеводой Петром Ильиным и дер-жавшаяся особняком от киевских полков, ощетинившись копьями и прикрывшись щитами, устояла под натиском переяславцев и была ос-тавлена ими. По-видимому, те сочли, что лучше гнаться за удирающими киевлянами, чем лезть на копья отважных курян, и оставили их в покое. Возможно, до поры, до времени. Но этого времени хватило для того, чтобы организовать оборону и уцелеть.
Переяславская же конница, используя убегавших киевлян, как жи-вой вал, на их плечах ворвалась в расстроенную рать Всеволода Ольго-вича. Та, несмотря на свое численное превосходство, видя бегущих со-племенников, уже была объята паникой и ни о каком сражении не по-мышляла, а думала только о том, как спастись. Причем спасение видела только в бегстве.
Как оказался киевский князь с остатками своих разбитых полков на берегу реки Корани, он и сам не понимал. Просто его вынесло туда людским потоком деморализованного паникующего киевского воинст-ва. Вынесло — и бросило на берег, как речная волна всякий сор да хлам. И очень обрадовался, когда узнал, что переяславский князь, взяв в плен более трех десятков киевских бояр и воевод, сотни, если не тысячи ря-довых ратников, запретил своим дружинникам дальнейшее преследова-ние его побитого воинства.
На следующий день, 1 сентября, Всеволод Ольгович, немного при-дя в себя после страшного поражения под Переяславлем, послал послов к князю Андрею, предлагая мир и выкуп за своих бояр и знатных дру-жинников. На это Андрей Владимирович, прозванный за тихий нрав и мягкий характер Добрым, посоветовавшись со своими воеводами, со-гласился.
Святослав же со своей курской дружиной, почти полностью уце-левшей в той сече благодаря стараниям воеводы Петра и собственному мужеству, возвратился восвояси «не солоно хлебавши».
— Действительно, лучше синица в руке, чем журавль в небе, — встретившись с курским посадником Власом, попечалился князь.
— Ничего, князь, — успокоил его Влас, — на Руси за одного битого двух небитых дают. Впредь наука…
Впрочем, печалиться князю Святославу пришлось недолго: с на-ступлением зимы в Курск прибыли послы от новгородцев, привезших с собой не только приглашение веча и новгородской старшины, но и по-дарки для князя и отдельно для княгини Елены с дочерьми. Видно, за-гладить вину перед ней желали. Однако княгини Елены и дочерей в Курске не было. Еще в самом начале курского княжения он передал княгине Елене на кормление городок Ратно на реке Рати, что в пятна-дцати верстах от Курска, который куряне по примеру своего града чаще называли Ратском, чем Ратном. С ней же и посадника своего, не раз проверенного на пирах и бранях боярина Микулу, мужа молчаливого, но расторопного оставил, который при нужде мог и город оборонить от ворога, и со временем при княжиче Олеге добрым дядькой-пестуном быть. Таким образом Святослав и ненужные пересуды о двоеженстве как бы пресекал, и первую княгиню вроде бы не обижал, сделав полно-властной владелицей целого града. Да и вражды-обиды со стороны ее родственников, половецких ханов Аепиевичей, которые всегда могли пригодиться при внутренних распрях, избежал. Однако новгородские послы об этом не знали, не ведали, потому так простодушно и выложи-ли про подарки княгине Елене. А вот новой супруге Марии Петриловне, почему-то им не пришедшей по нраву с самого момента венчания, при-везти подарки забыли. А, может, нарочно, по совету епископа Нефонта, не взяли. Кто же их, этих беспутных новгородцев, знает. От них всякого ожидать надобно… Впрочем, Святослав корить послов не собирался, а милостиво встретил да выслушал.
Выяснилось, что новгородцы, изгнав Ростислава Юрьевича к отцу в Суздаль, вновь звали его на княжеский стол.
— Ты, князь, прежние обиды забудь, зла не держи, — поясно кланя-лись сивобородые мужи. — Что было, то сплыло, быльем поросло… Ты к гласу народа лучше прислушайся, да потрафь ему. Ведь глас народа — глас Божий!
Имея горький опыт первого княжения в Новгороде, Святослав уже не рвался туда, как было по первому разу, несмотря на все лестные предложения и клятвенные заверения новгородцев, что буч больше не будет, что бесчестья князю они не допустят. Слушая, курский князь с легким ироничным прищуром смотрел на послов и понимал, что все благие намерения призывающей его новгородской старшины закончатся с началом первого веча, с первым гласом подвыпившего плотника или шорника. Битого воробья теперь на мякине уже не подловишь, да и сладким калачом вряд ли заманишь. Но и княжеский гонор не показы-вал.
— Конечно, конечно, — поддакивал он новгородцам, — кто старое вспомнит, тому око долой. Я же хочу быть при двух очах, при двух но-гах и при двух руках. Но вот, беда, — шутил с тонким намеком, — голова-то одна. Как можно ей рисковать?..
— Будет цела головушка, — заверяли с жаром послы.
— Спасибо, спасибо, — благодарил Святослав то ли за оказанную честь, то ли за то, что цела будет его головушка, — только вот надо с дружиной посоветоваться, да со старшим братцем, великим киевским князем Всеволодом Ольговичем урядиться… Да и курчан своих поки-дать как-то не с руки: пообвык с ними, душой прикипел… Как к отцу родному относятся. Я же к ним — как к детям. И вот бросать… не знаю… не хорошо то… плохо. Надо думать…