Сын Америки
Шрифт:
Он вернулся домой и вытащил из-под кровати свой чемодан. В комнате по-прежнему все спали. Его вещи были в комоде, стоявшем у другой стены. Но как туда добраться, когда кровать, на которой спят его мать и сестра, стоит как раз на дороге? К черту! Ему захотелось протянуть руку и отмахнуться от них. Слишком они всегда близко, так близко, что он ничего не может сделать по-своему. Он подкрался к кровати и перелез через нее. Мать пошевелилась во сне, потом опять затихла. Он выдвинул ящик и принялся доставать свои вещи и укладывать их в чемодан. Все время,
– Биггер!
Он глотнул воздуху и быстро обернулся. Мать, приподнявшись на локте, смотрела на него. Он сразу понял, что не надо было показывать свой испуг.
– Что с тобой, сынок? – спросила она шепотом.
– Ничего, – тоже шепотом ответил он.
– Ты так подскочил, будто тебя укусило что-то.
– Ах, оставь ты меня в покое. Мне надо укладываться.
Он знал, что мать ждет от него подробного отчета, и ненавидел ее за это. Не может она подождать, пока ему самому захочется рассказать ей? И вместе с тем он знал, что этого она никогда не дождется.
– Ну как, сговорился?
– Да.
– Сколько будут платить?
– Двадцать.
– Ты уже начал работать?
– Да.
– Когда?
– Вчера вечером.
– А я понять не могла, где ты так поздно.
– Занят был, – буркнул он с досадой.
– Ты пришел в пятом часу.
Он повернулся и посмотрел на нее. – Я пришел в два. – Нет, Биггер, в пятом, – сказала она, вытянув шею и прищурив глаза, чтобы разглядеть циферблат будильника над изголовьем кровати. – Я хотела дождаться тебя, но не смогла. Когда я услышала, что ты пришел, я посмотрела на часы, и был уже пятый час.
– Я-то знаю, когда я пришел, мама. – Ну, Биггер, правда же – это было в пятом часу. – Это было в самом начале третьего.
– Ах, господи, ну пусть будет в начале третьего, если тебе так хочется. Можно подумать, что ты боишься чего-то.
– А что ты вообще ко мне пристала? – Пристала. Биггер! – Шпионишь за мной, не успею я глаз раскрыть.
– Биггер, сыночек, где ж я шпионю? Я просто рада, что ты получил работу.
– По тебе не видно.
Он чувствовал, что ведет себя не так, как нужно. Если слишком много спорить по поводу того, в котором часу он вернулся домой, это поневоле останется у нее в памяти, и впоследствии она может сказать что-нибудь ему во вред. Он отвернулся и продолжал укладывать вещи. Нужно быть осторожнее; нужно следить за собой.
– Ты есть хочешь?
– Хочу.
– Сейчас я тебе приготовлю что-нибудь.
– Ладно.
– Ты там и жить будешь?
– Да.
Он услышал, что она встает с постели; теперь уже нельзя было оглядываться. Надо было сидеть отвернувшись, пока она не оденется.
– А люди хорошие, Биггер?
– Ничего.
– Что-то ты как будто и не рад.
– Ох, мама! Ради господа бога! Чего ты от меня хочешь?
– Знаешь, Биггер, смотрю я на тебя часто и не пойму, откуда ты такой?
Опять он сорвался с тона; надо быть внимательнее. Он подавил нараставшее раздражение. И так довольно, не хватает еще ссоры с матерью.
– Ты теперь на хорошем месте, – сказала мать. – Ты должен работать изо всех сил и постараться стать человеком. Придет время, захочешь жениться, зажить своим домом. Вот тебе случай выйти в люди. Ты всегда жаловался, что у тебя случая нет. Смотри не упусти его теперь.
Он по звуку различал ее движения и знал, что теперь она уже настолько одета, что ему можно повернуться. Он перетянул чемодан ремнями и поставил его у двери; потом встал у окна, напряженно вглядываясь в пушистые хлопья снега.
– Биггер, что такое с тобой?
Он быстро повернулся.
– Ничего, – сказал он, стараясь угадать, что она в нем заметила непривычного. – Ничего. Просто мне надоели твои расспросы, – добавил он, чувствуя потребность как-то отбиться от нее, хотя бы даже ценой грубости. Он подумал о том, как должны звучать его слова. Неужели голос у него сегодня не такой, как всегда? Неужели что-то изменилось в его голосе после того, как он убил Мэри? Или по его поведению можно было догадаться, что с ним что-то неладно? Он увидел, как мать, покачав головой, ушла за занавеску готовить завтрак. Он услышал зевок; оглянулся – и увидел Веру, которая улыбалась ему, приподнявшись на локте.
– Ну, сговорился?
– Да.
– Сколько будешь зарабатывать?
– Ох, Вера! Спроси мать. Я ей уже все рассказал.
– Ура-ура-ура! Биггер поступил на работу! – нараспев проговорила Вера.
– Да ну тебя, заткнись.
– Оставь его в покое, Вера, – сказала мать.
– А что с ним?
– А что с ним было вчера, позавчера? – спросила мать.
– Ну, Биггер! – протянула Вера жалобно.
– Дурной какой-то мальчишка, вот и все, – сказала мать. – Никогда от пего доброго слова не услышишь.
– Отвернись, я буду одеваться, – сказала Вера.
Биггер стал смотреть в окно. Он услышал протяжное «а-а!» и понял, что это проснулся Бэдди.
– Бэдди, отвернись, – сказала Вера.
– Ладно.
Биггер услышал шуршание платья.
– Уже можно, – сказала Вера.
Биггер оглянулся и увидел, что Бэдди сидит на постели и трет глаза. Вера примостилась на краешке стула и, поставив ногу на другой стул, застегивала туфлю. Биггер посмотрел куда-то мимо нее. Ему хотелось прошибить головой крышу и унестись из этой комнаты совсем, навсегда.
– Пожалуйста, не смотри на меня, – сказала Вера.
– А? – переспросил Биггер, с удивлением глядя на ее надутые губы. Потом он вдруг понял, о чем она говорит, и выпятил губы, передразнивая ее. Она быстро вскочила и пустила в него туфлей. Туфля пролетела у самой его головы и ударилась о подоконник так, что стекла зазвенели.
– Я тебе сказала, чтобы ты на меня не смотрел! – завизжала Вера.
Биггер встал, глаза у него стали красные от злости.
– Жалко, что ты в меня не попала, – сказал он.