Сын Америки
Шрифт:
– Да, мэм.
– Она что, собиралась еще куда-нибудь ехать?
– Нет, мэм. Видите ли, мэм, – сказал Биггер, нащупывая почву, – вмашине он сидел… – Кто?
– Молодой джентльмен.
– Ага, понятно. Ну поезжайте на вокзал. Мэри, видно, опять что-то накуролесила.
Он сел в машину, дал задний ход и, выехав на заснеженную улицу, повернул к северу. Ему хотелось обернуться, взглянуть, смотрит ли Пегги ему вслед, но он не посмел. Ей может показаться, что он заподозрил неладное, а это сейчас не входило в его расчеты. Ну хорошо, хоть одна уже думает так, как ему нужно.
Он доехал до Ла-Салльского вокзала, поставил машину в узкий проход между другими машинами, отнес
Он ехал обратно так быстро, как только можно было по засыпанной снегом мостовой. Ему хотелось быть на месте, чтоб видеть все, что произойдет, чтоб самому считать пульс времени. Он въехал во двор, поставил машину в гараж, запер ворота и остановился, раздумывая, куда пойти – в свою комнату или в кухню. Лучше прямо отправиться в кухню, как будто ничего не случилось. Он еще не завтракал – для Пегги, – и его приход в кухню будет вполне естественным. Он прошел через подвал, помедлив, чтоб взглянуть на раскаленный котел, поднялся по лестнице и бесшумно переступил кухонный порог. Пегги стояла у газовой плиты, спиной к нему. Когда он вошел, она оглянулась:
– Ну что, все сделали?
– Да, мэм.
– А ее видели там?
– Нет, мэм.
– Проголодались, наверно?
– Немножко, мэм.
– Немножко? – Пегги засмеялась. – Придется вам привыкать к здешним порядкам. В воскресенье у нас все встают поздно, но уж когда встают, так точно из голодного края приехали.
– Нет, мэм, я ничего.
– Грин только на это и жаловался, когда служил здесь, – сказала Пегги. – Он всегда ворчал, что по воскресеньям мы его голодом морим.
Биггер выдавил из себя улыбку и стал смотреть на черные и белые клетки линолеума на полу. Что подумала бы она, если б знала? В эту минуту он был очень дружелюбно настроен к Пегги; он чувствовал, что у него есть нечто такое, чего ей не отнять, сколько бы она ни презирала его. В коридоре зазвонил телефон. Пегги выпрямилась и удивленно взглянула на Биггера, вытирая передником руки.
– Кому там не терпится в такую рань? – пробормотала она.
Она вышла, а он остался сидеть, выжидая. Может, быть, это Джан спрашивает Мэри? Он вспомнил, что Мэри обещала позвонить ему. Он подумал, сколько езды до Детройта? Пять часов или шесть? Это ведь недалеко. Поезд Мэри уже ушел. Около четырех она должна быть в Детройте. Может быть, ее там встречает кто-нибудь. Увидят, что ее нет, и позвонят сюда или дадут телеграмму. Пегги вернулась, прошла к плите и снова взялась за стряпню.
– Сейчас будет готово, – сказала она.
– Да, мэм.
Она вдруг повернулась к нему:
– Вы говорите, с мисс Долтон был вчера молодой джентльмен? Кто он такой?
– Не знаю, мэм. Кажется, его зовут Джан или что-то в этом роде.
– Джан. Это он только что звонил, – сказала Пегги, Она вскинула голову и поджала губы. – Не стОящий человек, совсем не стОящий. Он из этих, из анархистов, вот что против правительства идут.
Биггер слушал и ничего не говорил.
– И чего ради такая приличная девица, как наша Мэри, путается с этими смутьянами, одному богу известно! Добра от этого не будет, попомните мое слово. Если б не эта Мэри с ее причудами, здесь в доме все шло бы как по маслу. Разве не обидно? Мать ведь у нее – сама доброта. Да и мистер Долтон тоже, таких людей вы не много найдете… Ну ничего, со временем Мэри угомонится. Все они так. Пока молоды да глупы, так непременно нужно на голове ходить…
Она поставила перед ним чашку горячей овсянки с молоком, и он принялся есть. Еда не шла ему в горло, потому что он не был голоден. Но он заставлял себя проглатывать ложку за ложкой. Пегги продолжала болтать, а он думал, что бы такое ответить ей, но ничего не мог придумать. Может быть, ей и не нужно, чтоб он ей отвечал. Может быть, она разговаривает с ним просто потому, что больше ей не с кем поговорить, как бывает и с его матерью. Да, надо будет спуститься в котельную и еще поддать жару. Он завалит всю топку углем и тогда будет спокоен, что Мэри сгорела дотла. От горячей каши его стало клонить ко сну, и он подавил зевок.
– Что мне сегодня еще делать, мэм?
– Ждите, когда позовут. В воскресенье у нас тихо. Но, может быть, мистер или миссис Долтон поедут куда-нибудь.
– Да, мэм.
Он доел овсянку.
– Я вам сейчас не нужен, мэм?
– Нет. Но погодите, вы ж еще не кончили. Яичницу с ветчиной хотите?
– Нет, мэм. Я уже сыт.
– Ну смотрите, а то вот она, готова уже. Вы не стесняйтесь.
– Я, пожалуй, схожу взгляну, как там огонь.
– Хорошо, Биггер. Около двух часов ждите звонка. Раньше, я думаю, ничего не понадобится.
Он спустился в котельную. Огонь ярко пылал. Багровели раскаленные уголья, а наверху в трубе мерно гудело. Угля было достаточно. Он снова обошел подвал, заглянул в каждый угол, в каждый закоулок, чтобы удостовериться, не осталось ли где-нибудь следов вчерашнего. Нигде ничего не было.
Он пошел к себе в комнату и растянулся на кровати. Ну вот. Что теперь будет? В комнате было совсем тихо. Нет! Вот что-то слышно! Он откинул голову набок, прислушиваясь. Снизу, из кухни, глухо доносился стук горшков и дребезжание кастрюль. Он встал и прошелся по комнате; ближе к углу звуки стали громче. Он ясно различил мягкие, но уверенные шаги Пегги, ходившей по кухне. «Это как раз подо мной», – подумал он. Он остановился и прислушался. Он различил голос миссис Долтон, потом голос Пегги. Он лег и приложил ухо к полу. О чем они говорят – о Мэри? Слов нельзя было разобрать. Он встал и огляделся. В двух шагах от него был стенной шкаф для одежды. Он распахнул дверцы; голоса стали яснее. Он вошел в шкаф, и доски под ним затрещали; он притаился. Вдруг они слышали? Скажут, что он подслушивает. О! Ему пришла в голову мысль. Он достал свой чемодан, раскрыл его и вытащил охапку вещей. Если кто-нибудь войдет, подумают, что он развешивает свои вещи в шкафу. Он снова вошел в шкаф и прислушался.
– …и машина всю ночь простояла у подъезда?
– Да, он говорит, что она ему так велела.
– В котором часу это было?
– Не знаю, миссис Долтон. Я его не спрашивала.
– Ничего не понимаю.
– Да вы не беспокойтесь, миссис Долтон. Ничего с ней не случится.
– Но она даже записки не оставила, Пегги. Это на Мэри не похоже. Даже в тот раз, когда она вдруг уехала в Нью-Йорк, она все-таки оставила записку.
– Может быть, она и не уезжала. Может быть, ее куда-нибудь вызвали и она не вернулась домой.
– А зачем же она велела оставить машину во дворе?
– Я не знаю.
– И он говорит, что с ней был мужчина?
– Видно, это тот самый, Джан, миссис Долтон.
– Джан?
– Ну да, с которым она ездила во Флориду.
– Никак она не отстанет от этих ужасных людей!
– Он уж сегодня звонил, спрашивал ее.
– Он звонил?
– Да.
– А что он говорил?
– Он вроде удивился, когда я сказала, что она уехала.
– Что она еще задумала, господи? Она мне говорила, что уже не встречается с ним.