Сын графа Монте-Кристо
Шрифт:
При этих словах гувернантки Кукушка охотно провалился бы сквозь землю: он покраснел как рак и пробормотал:
— Прошу прощения… я ничего дурного не имел в виду.
Гувернантка сжалилась над беднягой.
— Да вы не очень сокрушайтесь — я не кусаюсь! Вы — солдат а, исполняя свой долг, нельзя быть всегда деликатным. Так часто говорил мой покойный муж: утешьтесь и выслушайте меня. Я прощу вас, но с одним условием…
— Приказывайте… что я должен сделать?,
— Откровенно сказать мне,
— Единственно для того, чтобы видеть вас!
— В самом деле? Вот мило! Итак, вы влюбились в меня, как студент в гризетку, и пришли объявить об этом, прокравшись ночью в чужой дом! Знаете ли вы, как называют таких молодцов?
Кукушка понурил голову и молчал.
— Не проще было бы, если бы вы пришли сюда завтра утром?
— Да, легко вам говорить,— с отчаянием вскричал сержант,— завтра будет поздно.
— Опять чепуха,— возразила госпожа Караман,— будет ли этому конец?
Кукушка гордо выпрямился.
— Сударыня,— сказал он,— сознаю, что мое самовольное вторжение в ваш дом было по меньшей мере неуместным, но оскорблением для себя вы его считать не можете.
— Надеюсь и жду от вас подтверждения ваших слов.
— Мне пришло в голову,— робко продолжал зуав,— вдруг вы немного пожалеете меня…
— Час от часу не легче… вы просто дерзки!
— О нет, сударыня… дайте мне договорить. Извольте видеть… я солдат, моя родина — это мой полк. Я сирота, и обо мне некому заботиться. Да, впрочем, я об этом и не плачу, сражаюсь с кабилами, и если меня убьют, то это никого не огорчит. Но у вас такое доброе лицо, вы внушаете доверие, и так как, вероятно, я вас больше никогда не увижу, то черт меня дернул…
— Что такое?
— Прийти к вам проститься… Завтра меня здесь не будет.
— Не печальтесь раньше времени,— стараясь скрыть свое волнение, сказала гувернантка.— Объясните, в чем дело, вы, кажется, молодец хоть куда! Что же такое вам предстоит завтра?
— Благодарю вас. Вы слишком добры. Извольте видеть, когда, быть может, навсегда покидаешь свою родину, то желательно было бы с кем-нибудь проститься, а если хорошенькая женщина пожмет тебе руку и скажет: «будь счастлив, голубчик!», так это, наверное, принесет счастье!
— Я вас не понимаю, объяснитесь, наконец, яснее. Куда вы отправляетесь, смею спросить?
— В Алжир, в пустыню, и так далее.
— Вы возвращаетесь в свой полк?
— Боже меня сохрани! Я получил бессрочный отпуск.
— Так в чем же дело? С вами, право, всякое терпение лопнет!
— Извольте видеть, вам известно о том, что сын госпожи де Морсер, капитан Жолиетт, пропал. Я же душой и телом привязан к капитану, и вот…
— Да говорите же!
— Приходит сегодня господин, брюнет с большой бородой, бледным
Внизу под верандой раздался слабый возглас — зуав и г-жа Караман его не услыхали, и гувернантка спросила, в волнении:
— Так ли я поняла? Граф Монте-Кристо. хочет отыскать капитана в пустыне?
— Так точно, и я еду с ним. Такие экспедиции по плечу лишь людям храбрым. Я не трус, й потому граф берет меня с собой. Теперь вы знаете, зачем я пришел сюда. Но обидеть вас я не хотел и сейчас ухожу… Прощайте, сударыня!
Зуав махнул рукой, повернулся налево кругом и направился к выходу.
Гувернантка посмотрела ему вслед: она как будто была тронута, и бравый зуав ей понравился. У нее никогда не было детей, но будь у нее сын, он должен был, по ее мнению, походить на этого солдата. То обстоятельство, что сержант пришел к ней проститься, тронуло ее, и она сказала:
— Вернитесь, зуав! Подите сюда!
Кукушка остановился.
— Не бойтесь, я не укушу вас! Дайте мне вашу руку. Кукушка покраснел, как девушка.
— Как же я подам вам свою лапищу, — сказал он смущенно, — прошу прощения.— Ему показалось, что он снова оказался невежлив и он начал извиняться.— Я, значит, только насчет своей лапищи.
— Да полноте, пожалуйста, дайте мне вашу руку и думайте, что я — ваша мать!
— Вы… моя мать? — всхлипнув от радости, пробормотал сержант. — Боже мой, тогда надо совсем на другой манер. Когда я расставался с моей бедной матушкой, она взяла меня за голову и крепко поцеловала. И ее поцелуй сохранил мне жизнь!
Г-жа Караман прослезилась и исполнила просьбу зуава.
— Ура! — вскричал с восторгом Кукушка.— Вы славная женщина. Будьте счастливы и, быть может, до свидания!
— До свидания, голубчик,— дрожащим голосом произнесла гувернантка,— да сохранит вас Бог и да поможет Он вам найти вашего капитана!
— Иначе и быть не может. Прощайте!
Зуав сбежал с лестницы и взобрался на ограду сада. Оттуда он помахал рукой, крикнул «прощайте» и исчез.
— Славный юноша,— тихо сказала гувернантка,— пылкая голова и золотое сердце. Я, право, пожалею, если больше не увижу его.
В эту минуту кто-то тронул ее за плечо, она обернулась: перед ней, улыбаясь, стояла Клари.
— Это вы? — вскричала, то бледнея, то краснея, смущенная гувернантка.— Неужели…
— Да, я видела зуава и слышала весь ваш разговор,— ответила девушка.
— Но, уверяю вас… он пришел… то есть перелез через стену…
— Знаю, все знаю,— перебила ее Клари,— и нимало не упрекаю вас. Итак, Кукушка отправляется в Алжир?
— Да, на розыски капитана Жолиетта, сам граф…