Сын графа Монте-Кристо

Лермин Александр

Он пересилил себя, затаил свое горе: ни один человек не должен был знать о том, что он замыслил месть…

Почему Мануэлита изменила мужу, столь горячо ее любившему? Никто не мог объяснить этого.

Жакопо решил мстить… В одно прекрасное утро он сказал жене:

— Сегодня отличная погода. Я отправляюсь на рыбную ловлю, не поедешь ли и ты со мной? Я позвал также и нашего друга Парло.

Мануэлита просияла. У Жакопо сердце облилось кровью, но он не подал вида и спокойно добавил:

— Я пока приготовлю лодку и сети…

Он ушел. Возвращаясь, он мельком взглянул в окно: Мануэлита лежала в объятиях Парло.

У несчастного потемнело в глазах… Десять минут спустя Жакопо вошел в комнату; лицо его было спокойным и не выдавало переживаемых мук.

— Вы готовы? — спросил он небрежно.

— Да,— ответила Мануэлита.

— Так идемте.

Машинально дошел Жакопо до взморья и, садясь в лодку, через силу поцеловал преступную жену, подставившую ему свои губки.

Лодка тихо скользила по волнам Средиземного моря. Парло любовался Мануэлитой, а Жакопо не спускал глаз с небольшого облачка, показавшегося на горизонте.

Корсиканец поставил все паруса: вскоре берег скрылся из вида. Туча приближалась, слышались отдаленные раскаты грома.

— Кажется, поднимается ветер… будет буря,— боязливо заметила Мануэлита.

— Не бойся, я с ней справлюсь, — беззаботно ответил корсиканец и начал закидывать сети.

Ветер крепчал, блеснула молния, загремел гром. Небо покрылось лохматыми тучами. Жакопо забрасывал сети, вытаскивал их пустыми и временами мрачно поглядывал на счастливую парочку.

Вдруг сильный порыв ветра сорвал парус с фок-мачты, за ним оборвался другой парус, наклонилась и сама фок-мачта.

Мануэлита вскрикнула. Парло же со страхом воскликнул:

— Жакопо, мы погибаем!

Мануэлита упала на колени и стала молиться. Буря свирепела. Жакопо взял топор и одним взмахом срубил бизань-мачту. Она свалилась в море, и лодка, как скорлупка, запрыгала на волнах. Жакопо срубил и вторую мачту. Мануэлита совершенно растерялась и бросилась на шею своему возлюбленному:

— Спаси меня, спаси меня, Парло!

Жакопо снова поднял топор и начал прорубать дно лодки. Тогда Парло все понял.

— Остановись, Жакопо! — с отчаянием воскликнул он, кинувшись к корсиканцу.

Жакопо занес топор над его головой. Парло отшатнулся. Корсиканец снова принялся за работу; раздался треск — и лодка наполнилась водой, хлынувшей в отверстие…

— Ты губишь нас, Жакопо,— в ужасе закричал Парло.

Бледное лицо Жакопо вспыхнуло, он бросился на Парло и опрокинул его на дно лодки.

— Мануэлита! — крикнул он голосом, заглушившим рев бури.— Будь счастлива со своим любовником, проклятая изменница!

Мануэлита услышала эти слова, увидела, как волны заливают лодку, увидела мужа, который душил Парло, и поняла все.

Вода заполнила лодку почти до бортов, когда Жакопо со злорадным смехом оттолкнул соперника… Парло был мертв!

Мануэлита с мольбой подняла руки к небу — последний крик… хриплый смех, и лодка скрылась под водой.

На следующее утро один из рыбаков-соседей заметил на взморье выброшенное водой тело. Он подбежал к нему и узнал Жакопо.

Тот был еще жив. Его отнесли домой, привели в чувство, и через несколько дней Жакопо поправился, но не совсем… несчастный сошел с ума!

Два дня спустя нашли трупы Мануэлиты и Парло. Теперь всем стало понятно, отчего помешался Жакопо: в один день он лишился жены и друга!

Помешательство его было тихим. Часами сидел он на взморье и смотрел на волны, как бы ища чего-то.

Однажды он так же сидел на берегу во время сильной бури. На море показалась шлюпка; сидевшие в ней двое мужчин и женщина отчаянно боролись с волнами. Жакопо вдруг вскочил и, как ужаленный, бросился в воду, доплыл до шлюпки и спас утопавшую женщину. Мужчины же погибли.

Собравшийся на берегу народ восторженно приветствовал смельчака. Жакопо наклонился над спасенной им женщиной и, когда она открыла глаза, с грустью прошептал:

— Это не она!

С этого дня рассудок его несколько прояснился. Он по-прежнему бродил по взморью и во время бурь спасал утопающих. Не проходило недели без того, чтобы Жакопо не спас кого-нибудь. Прибрежные жители обожали его, и малейшее его слово было для них законом. Мало-помалу Жакопо припомнил все, и чтобы заглушить свою тоску, стал искать утешения в вине.

В этом-то состоянии и нашел его «англичанин», в котором читатель, без сомнения, узнал графа Монте-Кристо. Жакопо тоже узнал своего обожаемого господина и ожил…

— Жакопо, ты много выстрадал,— с сокрушением сказал граф.

Корсиканец горько рыдал.

— Давно ли я видел тебя счастливым, теперь же ты уничтожен, разбит душой и… одинок!

Жакопо молчал — слезы душили его.

— Ты убил Мануэлиту? — шепотом спросил граф.

— Да,— ответил Жакопо.— Я убил ее!

— И ты раскаиваешься?

— Как сказать? Право, не знаю. Я долгое время был сумасшедшим… мне тогда было легче… теперь же сознание моей вины убивает меня! Я хотел было наложить на себя руки, но на это у меня не хватает духа. О, проклятая трусость! Кто спасет меня от самого себя?

— Я,— серьезно сказал Монте-Кристо,— и с этой целью я явился сюда. Ты совершил преступление… Не тебе было дано карать виновных. Но тем не менее ты можешь искупить вину свою — делая добро! Я нарочно рассыпал здесь свое золото, полагая, что и ты соблазнишься им. К счастью для нас обоих, ты остался честным человеком. Теперь слушай: ты хочешь поехать со мной?