Сыщик-убийца
Шрифт:
— Это дело трудное и неприятное.
Симон вышел вперед.
— Я беру это на себя, — сказал он. — От бедняги пахнет отвратительно, но я человек не слабый.
Симон уже наклонился над трупом, когда прокурор сказал:
— Погодите, где оружие, которым его убили?
— Вот, сударь, — указал комиссар на рукоятку ножа, торчащего между лопаток.
— Выньте его!
Симон повиновался. Он вымыл нож в луже и поднес начальнику полиции.
— Теперь обыскивайте!
Симон начал обыск с бокового кармана.
—
— Нашли что-нибудь?
— Да, и немало. В кармане много бумаг и маленькая книжка. Все сухо и хорошо сохранилось.
Говоря это, он вынимал названные предметы и передавал их начальнику полиции; последний вскрикнул.
— Что с вами? — спросил прокурор.
— Я знаю, кто этот человек. Он служил в префектуре. Его звали Плантад.
— Вы в этом уверены?
— Совершенно. Вот его карточка инспектора и записная книжка.
— Кто может быть его убийцей?
— Тот человек, за которым он следил и преступление которого раскрыл. Слушайте! — И он прочел вслух:
« Баньоле. Дело фиакра номер 13.
Первое. Видел Сервана; получил сведения относительно мнимого Проспера Гоше, выдававшего себя за химика и снявшего дом на холме патронного завода за сорок восемь часов до пожара. Этот Проспер Гоше замечателен нервными конвульсиями левой стороны лица, как у Тефера, бывшего полицейского инспектора. Наблюдать за Тефером, поведение которого крайне подозрительно.
Второе. Слуги Проспера Гоше, по всей вероятности, Дюбье и Термонд, фальшивомонетчики, бежавшие из центральной тюрьмы в Клерво и похитившие фиакр номер 13. Не забыть, что Теферу было поручено арестовать этих людей, которые, по его словам, выскользнули у него из рук не менее подозрительным образом, как и все остальное.
Третье. В поле, недалеко от сгоревшего дома, найдена монета в пять франков 1844 года, доказывающая, по моему мнению, присутствие Дюбье и Термонда на месте преступления.
Четвертое. Двое незнакомцев приличной наружности искали в Баньоле следы молодой женщины, похищенной в фиакре номер 13 часа за два до пожара. Они предполагают преступление. Искать этих незнакомцев.
Пятое. Молодая девушка, найденная умирающей в каменоломне Баньоле на другой день после пожара, была отправлена в госпиталь Святого Антуана. В кармане у нее был билетик фиакра номер 13».
Все с волнением слушали обвинительные заметки. У всех невольно сжималось сердце.
— Вы видите, господин прокурор, — продолжал начальник полиции, — Плантад нашел следы двух преступлений в Баньоле. Его убили, чтобы заставить молчать. Убийца — человек с нервным подергиванием лица — это Тефер. Он дал бежать Дюбье и Термонду, потому что нуждался в них. Клянусь честью! Я не сомневаюсь, что он убил Плантада.
— Надо арестовать его, — сказал прокурор.
— Я уже подозревал его и поручил следить за ним. Он не может убежать, и я прошу вас, сударь, действовать не раньше, чем он выведет нас на своих сообщников. Пожалуйста, примите меры для перевозки трупа.
— По возвращении в Париж я пошлю за ним фургон.
Оставим их заниматься своим делом и попросим читателей в дом на улице Святого Доминика, куда вернулся герцог Жорж.
Многочисленные слуги герцога нашли его постаревшим и изменившимся, но утомление от продолжительного путешествия вполне объясняло впалые глаза, худобу и морщины.
«Отец очень неосторожен, — думал Анри. — В его возрасте надо беречь себя».
В первый день герцог Жорж не выходил из дома и не оставлял кабинета, погруженный в чтение многочисленной корреспонденции, накопившейся в его отсутствие.
На другой день, подумав, что известие о его приезде уже распространилось, он счел нужным сделать несколько визитов.
Естественно, что его стали расспрашивать о путешествии. Он заранее все продумал и отвечал так, что подтвердил всеобщие предположения, что причиной его отъезда было тайное политическое поручение большой важности.
Тефер не подавал признаков жизни, и сенатор был очень рад этому.
«Нет известий, значит, все хорошо», — думал он.
На третий день, перед завтраком, лакей подал ему письмо, почерк заставил его вздрогнуть.
Письмо было от Клодии.
Дрожащей рукой он разорвал конверт.
« Дорогой герцог! Я знаю о вашем возвращении и надеялась, что вы приедете ко мне первой, и, признаюсь, даже рассчитывала на это, но вижу, что ошиблась. Вы меня забываете, чего я не потерплю. Необходимо, чтобы через четыре дня брак Анри был расстроен, а новый, обещанный мне, заключен. Это необходимо. Не забудьте!
Ваш друг, Клодия».
Цепь, сковывавшая герцога, снова натянулась.
— О, — прошептал он, — почему я не могу уничтожить эту женщину так же, как и других? Я ненавижу ее, но должен повиноваться!
Он сжег письмо. В эту минуту ему доложили, что завтракать подано, и он пошел в столовую, где его ждал Анри.
Герцог решил покончить с этим делом как можно скорее, поэтому решил поговорить с сыном.
Сам Анри дал ему повод заговорить об этом.
— Отец! — сказал он. — Вы, кажется, сделали вчера много визитов?
— Да.
— Позвольте узнать, видели ли вы графа де Лилье?