Табу на вожделение. Мечта профессора
Шрифт:
Забрав пальто, она направилась к выходу из здания.
Как ни странно, Костя поджидал ее на посту охраны.
— Наконец-то! Что ж так долго-то? — возмущения полились из него фонтаном. — У тебя совесть есть? Я там чуть ласты от холода не склеил! Хорошо хоть зайти погреться разрешили!
— Извини, мой хороший! — она потуже затянула пояс на пальто и вновь расплылась в глупой улыбке. — Так уж вышло! Зато… с пар отпросилась!
Обиженно фыркнув, брат настойчиво впихнул ей в руки ее дамскую сумочку.
— На! Сама
Насупившись, малой вышел на улицу. Юля торопливо засеменила за ним.
— Костя! — канючила она, хватая его за локоть. — Ну, Костя!
Брат резко остановился:
— А ты чего такая счастливая?
— Кто? Я?
— Ты-ты! — хитрый прищур. — Светишься, как весеннее солнышко! Лыбишься, как дура! Тупишь по-страшному! И с памятью беда! Влюбилась, что ли?
«Ох, Костя! — беззвучный стон. — Ты даже не представляешь, как сильно!»
Вслух же она лишь загадочно протянула:
— Может быть!
Глава 51
Константин поменялся в лице в ту же секунду и очень серьезно произнес:
— Так может быть? Или все же влюбилась?
Юля ошарашенно уставилась на брата. Впервые на ее памяти он так настойчиво интересовался ее личной жизнью. И этот факт немного смутил.
— Тебе-то какая разница?
— Большая! Говори давай!
— Отстань, а! — попыталась отмахнуться.
Не вышло. Малой продолжал сверлить ее хмурым взглядом:
— Что значит «отстань»? Ты сестра моя, вообще-то! Я должен убедиться, что он — нормальный парень, а не ублюдок какой-нибудь типа… твоего бывшего!
— Не напоминай! — ее даже передернуло от чувства полнейшего омерзения при одном лишь упоминании об Илье. Оглядываясь назад, она искренне недоумевала, как могла быть такой дурой? Как могла встречаться с ним столько времени и так тяжело переживать его предательство? — И не сравнивай! Марат… он другой! Совсем-совсем другой!
— Хм! Марат, значит? Какой еще Марат?
Осознав, что сболтнула лишнего, Попова демонстративно фыркнула и начала спускаться с университетского крыльца, на котором они стояли все это время. Костя последовал за ней, на ходу засыпая ее вопросами:
— Нет, ну серьезно! Что за фрукт? Сколько лет? Где учится? На кого?
У нее ускорился пульс. И внезапно кинуло в жар. Да так сильно, что по спине заструились крохотные капельки пота. Никогда прежде она не задумывалась над тем, как близкие люди отнесутся к известию о ее связи со взрослым мужчиной. С разведенным мужчиной. Со своим собственным профессором, у которого, ко всему прочему, даже ребенок имеется. И неважно, племянник это или сын. Факт остается фактом. И понять этот самый факт… могли превратно, сделав самые худшие выводы. Самые… обидные.
— Он… — начала было Юля, но внезапно замолчала.
Не могла подобрать нужных слов, и все тут.
— Он? —
Попова встрепенулась, лихорадочно придумывая ответ.
Перед глазами материализовалось грозное волевое лицо Марата.
И словно на контрасте в ушах набатом звучали его страстные слова.
Те самые, которые он говорил ей во время их близости. Те, от которых конечности превращались в желе, и рассудок мутнел к чертям собачьим.
«Да уж! — подумала иронично. — Дрянь я редкостная! Менее десяти минут назад с его именем на устах сдохнуть была готова, а теперь… стою тут и боюсь рассказать о нем родному брату, опасаясь осуждения!»
Ей так стыдно стало вдруг. Собственные мысли ранили, как ножи.
«Нет! — ярый протест. — Я не буду бежать от своих чувств! И обращать внимание на чужое мнение тоже не стану! Хватит! Одно дело — по понятным причинам скрывать нашу связь в институте. И совсем другое — прятаться от семьи! Марат не заслужил такого отношения! Я не стесняюсь его! Я его… люблю! И плевать на все остальное! Плевать!»
— Он не учится, — прокаркала Юля пересохшим горлом, — он работает уже.
— Да ладно? Взрослый, типа?
— Угу…
— Серьезный хоть или…
Она невольно улыбнулась:
— Даже слишком!
— Ну, тогда я спокоен! — брат приобнял ее за плечи. — А где работает? Кем?
Тяжелый вздох. Решительный взгляд глаза в глаза.
Упрямо, даже надменно вздернутый подбородок. И признание.
Холодное. Дерзкое. Не терпящее возражения или осуждения.
— Здесь и работает! Он мой профессор по экономике! А что?
Костя лишился дара речи. Лишь изумленно выпучил глаза и рот разинул.
Спустя секунду неловко закашлялся. Потом растерянно почесал затылок и немного смущенно пробубнил:
— Получается, он намного старше тебя…
— Да! На четырнадцать лет. Ему тридцать два.
— Хм! А не староват ли паренек?
— Мужчина, — поправила его Юля. — Он — мужчина.
— Да хоть хрен с грядки! — взорвался малой. — Ты с ума сошла?
— Именно! Я схожу по нему с ума!
— Юлек, мозги-то включи! А что если он… тупо использует тебя?
От подобного предположения Попова заливисто рассмеялась.
— В нашей с Маратом ситуации так можно подумать скорее обо мне!
— Юля!
— Что? — невозмутимо.
— Ты… ты прямо… спишь с ним, что ли?
— Да, сплю! Причем во всех смыслах этого слова! — отрезала строго. — Что еще тебе рассказать? В каких конкретно позах я ему…
— Эй! — возмущенно. — Прекращай давай!
— Сам прекращай! С каких это пор ты в мою личную жизнь лезешь?
— С тех самых, когда тебя предали, разбили тебе сердце и вытерли о тебя ноги! А я не смог огородить тебя от этого, потому что ни хрена не знал!