Талисман Белой Волчицы
Шрифт:
— И кто ж эта замечательная сестра?
— В том-то весь и вопрос, Алексей Дмитрия, — уже с явным торжеством в голосе произнес урядник. — Таиска это. Захарки Бугатова хозяйка. Выходит, и вправду он входит в ту шайку, что разбои учиняла! — Он хлопнул ладонью по столешнице и радостно уточнил:
— Кажется, выдернули мы ниточку из клубка! Теперь только бегунцов отыскать осталось. Но, думаю, дело за этим не станет.
— Я когда за Алексеем Дмитричем направлялся, мимо Таискиного двора проезжал; — подал голос Ермашка. — Бабка рыбу чистила. Таймешат. Вот
Егор вскочил на ноги:
— Точно, на островах они скрываются! И я знаю, где то улово, где таймешата спокойно на мышь идут. Только на островах нам их не взять. Уйдут запросто. Там протока на протоке, камыши сплошные, до зимы ловить будем. Надо брать у Таиски на хате. — Он вытащил из кармана массивные серебряные часы с цепочкой. — В десять вечера, как только стемнеет, устроим засаду в ее избе. И будем ждать хоть неделю, пока не застукаем Захарку-паскудника.
— А семью Ерофея Матвеева ты тоже взял под наблюдение? — справился Алексей.
— Обижаете, Алексей Дмитрич! С первого же дня! Там у меня муха не пролетит, кобылка [27] не проскочит! У Матвеевых пока тихо! Жена у Ерофея с пожара обезножила и не шастает где ни попадя, как Таиска.
— Хорошо, рассказывай теперь: как собираешься Захара отловить? — Алексей пододвинул свой стул ближе к столу.
— Ермашка, — обратился поверх его головы к приятелю урядник, — нечего тебе баклуши бить. Поезжай, порыскай вблизи Таискиной избы. Смотри, не упусти ее! Только без причины в глаза не лезь. Она баба шустрая, живо сообразит, что к чему. Тогда мы только Захара и видели…
27
Саранча
Ермашка вскочил на ноги и выбежал из кабинета. И уже через секунду топот лошадиных копыт возвестил о том, что он отправился выполнять задание.
Егор придвинул к себе служебную книжку и поднял глаза на Алексея:
— Я думаю, Алексей Дмитрич, нам должно поступить таким образом…
Глава 25
— Вот она, Таискина изба! — показал на небольшую, крытую дранкой избушку Егор. — А это бревна, что Захарка припас для нового дома. — Егор усмехнулся. — Теперь вот мы за ними прячемся, его зазнобу стережем, словно дичь какую. Да и право слово, лучшего места для слежки не найти.
Алексей выглянул из-за бревен. Ночная темнота прочно оседлала окрестные горы и саму слободу. В соседних домах, равно как и в Таискином, ни огонька. Окна закрыты плотными ставнями, а за ними хоть десять керосиновых ламп запали, ничего не увидишь.
Из темноты вынырнул Ермашка. Пригнувшись, миновал небольшую поляну и шмыгнул к ним за бревна. Сел, как и они с Егором, на землю.
— Ну, что там? — спросил шепотом Егор.
— Все тихо пока! — ответил охотник. — Таиска сама ставни закрывала, а
— Кобель на привязи или спустила с цепи?
— Спустила! — вздохнул Ермашка. — Я потому через забор и сиганул, чтобы раньше времени меня не обрехал.
— Ну, ешкин кот! — почесал в затылке Егор. — Придется мне теперь через забор лезть. Таискин кобель меня знает, не бросится. Сколько я ему костей перетаскал, не счесть. Та-а-ак-с! — пробормотал он, приподнявшись на ноги и оглядываясь по сторонам. — Поступим сейчас таким макаром, Алексей Дмитрич! Я перемахну через забор и попробую закрыть кобеля в конуре. Следом пойдет Ермашка.
Ему определено за окнами, что в огород выходят, следить, так пусть и следит. Смотри мне, — погрозил он Ермашке, — упустишь Захарку — пеняй на себя!
— Ну, а если он попытается через те уйти, что на улицу выходят? — спросил Алексей.
— Нет, непременно через огород ломанется, — покачал головой урядник. — Там река, а за ней сразу тайга начинается. Ты, если что, — повернулся он к приятелю, — по ногам стреляй! Но чтоб ни в коей мере не ушел варнак!
— Зачем стрелять? — усмехнулся Ермашка. — Шуму много будет, люди сбегутся. Я его на аркан возьму. Смотри! — и он показал на обмотанную вокруг талии волосяную веревку. — Стреножим его, как корову блудливую.
— Тебе виднее, — согласился Егор, — только у этой коровы рога поострее твоих оказаться могут. Так что, ежели чего, стрельни по ногам, и вся недолга. Отбегал ужо свое стервец! — Он повернулся к Алексею. — Мы сейчас уйдем с Ермашкой, а вы сигнала ждите. Я желной покричу, вот так! — Он приложил обе ладони ко рту, издав тоскливый, похожий на вдовий плач, крик. — Сразу же идите к воротам и стучите в них. А дальше все как договорились. — Егор осенил себя крестом. — Ну, с богом! — И торопливо прошептал, перед тем как уйти:
— Я к вам во дворе присоединюсь. Только не спешите, за ради Христа, не вылезайте раньше времени!
Время текло медленно, как смола по сосне. Со стороны Таискиной избы не донеслось пока ни звука. И это само по себе было хорошим знаком. Алексей уговаривал себя не нервничать, но все-таки, услышав заветный сигнал, чуть не подпрыгнул на месте от радости. Молодчина, Егор! Все делает как надо!
Пригнувшись, он выскочил из-за бревен и столь же быстро, как перед этим урядник и Ермашка, миновал поросшую мягким спорышем поляну. Перед воротами остановился, унял участившееся было дыхание, одернул сюртук, поправил шляпу и постучал тростью в ворота.
На стук никто не отозвался. Он постучал во второй раз уже кулаком. В доме по-прежнему было тихо. Но и во дворе, и в огороде тоже не было слышно ни возни, ни криков. Алексей прислушался. Может, Егор подаст какой знак? Но Егор молчал. Тогда он повернулся к воротам спиной и принялся методично бить в них ногой, приговаривая сквозь зубы:
— Ну, открой же, открой!
Наконец в избе кто-то вроде закопошился. Лязгнул крючок, скрипнула, открываясь, входная дверь, и старческий голос прошамкал с крыльца: