Талисман
Шрифт:
Тут голос дяди Моргана напрягся, и волнение, которое он пытался скрыть, начало прорываться петушиными нотками.
— Ладно, оставим политику. Поговорим о тех изменениях, которые можем внести мы. Ты сказал, Фил, и я с тобой совершенно согласен, что мы немало уже сделали для Долин и что все перемены нам приходилось внедрять очень осторожно. Я полностью согласен с такой позицией. Моя точка зрения не расходится с этим.
Отец промолчал. Джек чувствовал его напряжение.
— Хорошо, — продолжал Слоут. — Давай исходить вот из чего: в ситуации, в основном для нас благоприятной, мы можем принести выгоду всем, кто встанет на нашу сторону.
Фил Сойер до сих пор не произнес ни слова. Дядя Морган еще раз громко хлопнул в ладоши, и тут Фил невинно спросил:
— Ты хочешь поговорить о расширении нашей деятельности?
— Я думаю, что это наш путь. Я могу разложить все по пунктам и параграфам, но, Фил, не стоит этого делать. Просто вспомни, как это все было, пока мы не начали отправляться туда вместе. Мы, конечно, можем сделать все сами, и так оно, наверное, и будет, но что касается меня, то мне не хотелось бы снова походить на разжалованного офицера.
— Продолжай, — сказал отец Джека.
— Самолеты, — сказал дядя Морган. — Подумай о самолетах.
— Продолжай, продолжай, Морган. У меня есть масса идей, которые, вероятно, еще не приходили тебе в голову.
— Я всегда рад новым идеям, — сказал Морган, и снова голос его стал тусклым.
— Хорошо. Мне кажется, надо быть предельно осторожным со всем, что мы там делаем, дорогой партнер. Мне кажется, что перемены, которые мы несем с собой, могут извернуться и укусить нас самих за задницу. Ничто не проходит без последствий, и некоторые из этих последствий могут оказаться не из приятных.
— Например? — спросил Морган.
— Например, война.
— Это чепуха, Фил. Мы не видели ничего… Если не считать Бледсо…
— Именно его я и имею в виду. Что это — простое совпадение?
Бледсо. Джек задумался. Он слышал и раньше это имя, но не понимал его смысла.
— Но до войны все-таки далеко, я не вижу никакой связи.
— Ты не помнишь, как Чужестранец совершил покушение на старого Короля давным-давно? Ты не слышал об этом?
— Припоминаю, — сказал дядя Морган, и Джек опять услышал фальшь в его голосе.
Стул, на котором сидел отец, угрожающе скрипнул: тот снял ноги со стола и наклонился вперед.
— Покушение спровоцировало небольшую войну. Сторонникам старого Короля пришлось усмирить мятеж, который возглавили двое нетерпеливых дворян. Эти
— Давай по-честному! — прервал Морган. — Я слышал об этом деле. Они тоже хотели внести подобие политического порядка в свою маразматическую систему. Иногда поначалу приходится быть грубым. По себе это знаю.
— Не наше дело судить их политику, я согласен. Но вот моя точка зрения. Та небольшая война длилась три недели. Погибло около сотни человек. Может быть, меньше. Кто-нибудь говорил тебе, когда началась эта война? В каком году? Какого числа?
— Нет, — растерянно промолвил дядя Морган.
— Это было первого сентября 1939 года. В этот день здесь Германия напала на Польшу… — Отец умолк, и Джек, сжимая свой черный игрушечный автомобильчик в руке, зевнул беззвучно, но широко.
— Чушь какая-то!.. — сказал наконец дядя Морган. — Их войны начинают наши? Ты сам в это веришь?
— Я в это верю. Я верю, что трехнедельная потасовка там как-то отразилась на шестилетней войне с миллионами жертв здесь. Да.
— Ну… — произнес дядя Морган, и Джек увидел, что он начинает выходить из себя.
— Это еще не все. Я говорил со многими людьми там об этом, и у меня сложилось впечатление, что тот чужак, который покушался на Короля, был настоящим Чужестранцем. Ты понимаешь, что я имею в виду? Тем, кто видел его, казалось, что одежда Долин ему непривычна. Он вел себя как человек, несведущий в местных обычаях. Он толком не знал, что такое деньги.
— Так…
— Вот так. Если бы его разорвало на куски после того, как он вонзил кинжал в Короля, мы могли бы проверить все это, но я уверен, что он был…
— Таким же, как мы.
— Таким же, как мы. Гостем. Морган, я не думаю, что нам стоит постоянно ошиваться там. Мы просто не знаем, каковы будут последствия. По правде говоря, я думаю, что вся наша жизнь связана с тем, что происходит в Долинах. А сказать тебе еще одну мою сумасшедшую идею?
— Скажи, — ответил Слоут.
— Долины не единственный параллельный мир.
— Чушь собачья! — сказал Слоут.
— Я уверен в этом. Когда я был там, у меня раз или два было такое чувство, что я нахожусь на пороге чего-то еще — Долин Долин.
Да, думал Джек, все верно. Так и должно быть. Мечта Мечты, место еще красивее и волшебнее. А еще дальше есть Мечта Мечты Мечты, и дальше, и дальше, все прекраснее и прекраснее… Джек почувствовал, что хочет спать. Он так и заснул с этой мыслью и с маленьким черным автомобильчиком в руке на светлом теплом паркете.
Разговор, должно быть, продолжался. Джек, наверное, многое пропустил. Разговор накалялся и остывал, стихал и ожесточался всю вторую сторону пластинки. Морган Слоут сначала отстаивал — как он сжимал кулаки, как хмурил брови! — свой план, затем, видимо, притворился, что Фил уговорил его. Под конец разговора, который припомнился двенадцатилетнему Джеку Сойеру на полпути между Оутли, штат Нью-Йорк, и безымянной деревушкой в Долинах, Морган казался не только убежденным доводами Фила, но и благодарным ему за те уроки, которые тот ему преподнес. Первое, что услышал Джек, когда проснулся, был голос отца: