Танец на лезвии бритвы

Шамин Андрей

Бац! Кулак Василия впечатался в рыло чёрта. Оно сложилось гармошкой издав невнятную мелодию.

— По рогам бей! — закричал тот же голос.

Потасовка закипела нешуточная. Я схватился с Бухилой. Сильный, однако, попался чертяка — с тёмным не сравнить. Шныга путался под ногами и всё орал что-то про рога. Наконец я изловчился и влепил прямой правой Бухиле в челюсть. Он изумлённо замер и тут я приложил ему кулаком меж рог. Чёрт окутался дымом и когда он рассеялся маленький чертёнок, чёрный как уголь метнулся под ноги Васе.

— Врёшь — не уйдёшь! — завопил Шныга хватая

Бухлика за хвост. Тот пискнул от боли и сцепился с домовым. Я перевёл дух. Вася развоевался не на шутку. Если даже у чертей и были какие-то магические штучки, они просто не успели пустить их в ход. Вася оттягивался по полной программе. Его кулаки слились в сплошной диск и этот диск с рокотом прижал Крутилу и Драчилу к стене. Им ничего не оставалось сделать, как поспешно ретироваться сквозь неё.

Бухила, хоть и уменьшился, всё же оставался опасным противником. Изловчившись, он сделал пасс. Шныга с жалобным криком отлетел в сторону. Бухила, довольно ухмыльнувшись, начал расти. Кончики рогов налились оранжевым сиянием, хвост хлестал по ногам.

— Жалкие черви! И вы хотели победить меня! — пророкотал чёрт.

С рогов сорвалось косматое пламя. Оно сгустилось в шар. Тот с шипением двинулся в нашу сторону. Шныга глянул на Василия.

— Решай.

— Что?

— Откуда мне знать! Адов огонь отрази! Мы вообще ни причём! Ты с ним связан!

Вася уныло шагнул вперёд.

— Ну, вот что — побесились и будет. Мои друзья вот — рука показала на меня и домового.

Бухила скрипнул зубами.

— Думаешь завязать?

Шар подлетел совсем близко — странно, но от него исходил страшный холод. Чёрт явно наслаждался своей силой — шар то подплывал поближе, то возвращался на прежнее место.

И вдруг тоннель задрожал. Из стены выступил человек. С пальцев сорвались длинные голубые молнии. Шар беззвучно лопнул, когда сияющие змейки опутали его. Чёрт попятился. Он не успел произнести ни звука — в грудь его вонзился алый луч. Бухила недоумённо взревел и, объятый жадно урчащим пламенем, в корчах провалился сквозь пол.

— Маг… — выдохнул домовой.

Маг степенно поклонился.

— Скоро утро. Прогулка ваша закончена. Я помогу вам.

И вновь с кончиков пальцев сорвались молнии, уже зелёные. Нас с домовым окутала салатовая дымка и миг спустя, когда она рассеялась я и Шныга стояли в знакомом тоннеле.

— Вот это да! — восхищённо выдохнул я.

— Маг, — спокойно сказал домовой.

Потом оба мы одновременно повернулись.

— Пока!

Глава 3. Визит к наркоше

Дом старинной архитектуры стоял на тихой улочке. Городской шум не мог протиснуться в этот закуток. Как только я свернул за угол настала непривычная тишина.

— Хорошее место — подумал я — Но ближе к телу, как говорил патологоанатом. Что, если он переехал или разменялся? Тогда будет, как вчера — когда я не нашёл заначку, и пришлось идти сдавать бутылки.

Я зашёл в прохладный подъезд, пахнущий кошачьими автографами и поднялся на последний этаж. Лифт, разумеется, не работал — видимо ещё с Октября. Вместо звонка сиротливо торчала пара проводков. Я скрестил кончики. Поискрило и запел соловей.

Прошло довольно много времени, но вот послышались глухие шаги.

— Кто?

— Добрый день. Я журналист.

— Охренеть просто! А может папа римский?

— Нет. Я пишу очерк о Юрисе Вилксе.

— Во как.

Дверь медленно открылась. В коридоре было темновато — видимо лампочка перегорела. Я видел только силуэт.

— Извиняюсь… Бардак, — лучше посидеть на кухне.

Я положил на стол несколько обгорелых кусочков.

— Что это?

— Объяснение как я вас отыскал.

Дрожащие пальцы взяли один побольше и поднесли к самым глазам.

— Это я нашёл на квартире вашего — я запнулся, пока подбирал слова листочек уже лежал на столе. Повисла напряженная тишина. И вдруг…

Отсмеявшись, хозяин тихо сказал — Извини, с чаем у меня напряг.

— Ничего. Я позавтракал.

Потом он встал, закрыл дверь и, словно собравшись с духом, обернулся.

— Диктофон?

Я кивнул.

— Тогда поехали!

Сухой щелчок отметил окончание нашего разговора. Я сунул диктофон в сумку и поднялся.

— Чем я могу тебе помочь?

— А, не стоит… Можете свечку поставить, за здравие…

Я всмотрелся в бледное лицо с глазами, в которых давно погас огонёк, с впалыми щеками, с гримасой полуулыбки на бесцветных губах и всё понял.

— Спасибо за информацию.

Он пренебрежительно махнул рукой

— На том свете сочтёмся!

Я быстро спустился по лестнице и остановился. В подъезде было довольно темно, и теперь Солнце резануло по векам отточенными, как бритва, лучами. Я невольно опустил взгляд. На пыльном асфальте лежала сухая роза — красивые лепестки, листочки, сохранившие форму и цвет. Полчаса назад её не было. Глаза привыкли. Я огляделся — никого. Я перешёл на другую сторону и скользнул взглядом по окнам — закрыты. А потом я увидел его. Губы медленно двигались. Взгляд был прикован к небу, а пальцы трепетно и нежно сжимали обломанный стебель…

Глава 4. Я вас любил

"Лопасти вентилятора меланхолично перемешивали в абстрактный коктейль висящий голубой дымок, возбуждённый гвалт посетителей и, для букета, доливалась музыка: нежно обволакивающая, томно истекающая из колонок.

Всё — и часы над стойкой бара, и серебристо-пепельные змейки, резвящиеся в свете ламп, утопленных в гладь потолка, и эти нестройные звуки, то взмывающие крещендо, то упадающие пиано, эти чуть запотевшие миражи с бликами пролетающих автомашин, само время ждало. Ждало её прихода…

… и вот она — в оглушающей тишине, даже вентилятор замер от восхищения, а тюнер закашлялся и превратил свой восторг в долгую как знойный поцелуй паузу.

Звуки свились в хрустальный венец и закружили вокруг изящной фигурки, посверкивая в ореоле огня, этого необузданного вечного пламени, которому французы — эти изысканные ценители Женщины, подобрали лишь жалкое сочетание символов — Шарман!

Пепел сгоревших искр восторга осыпался к ногам… О!

"Остановись мгновение — ты прекрасно!"