Танец Опиума
Шрифт:
Нагато холодно усмехнулся.
— Женщины, ради которых стоит затевать войну? Итачи, ты ведь понимаешь, что жертв не оберешься… И всё ради какой-то бабы!
— Ох, Нагато, — устало проговорил Учиха, поднимая на него глаза. — Сакура — лишь толчок к началу войны, а предпосылки были созданы уже давно. Просто появление этой девушки дало мне понять, что тянуть уже больше нельзя. Нужно закончить всё это прежде, чем я на ней женюсь.
***
Сакура больше получаса простояла в коридоре перед закрытой дверью, прежде чем решилась вернуться в зал. Конечно, перед этой гениальной идеей её навещали и другие мысли,
Когда молодая официантка зашла в зал, свет был приглушен, живой оркестр играл медленную музыку, а женщина на сцене пела известную песню Уитни Хьюстон. Все танцевали медленный танец, а на глазах Сакуры наворачивались предательские слезы. Девушка медленно проходила мимо танцующих пар и понимала, что треклятая тушь всё-таки потекла. Харуно утерла влагу со щек и негромко всхлипнула.
«Осталось чуть-чуть потерпеть», — пронеслось в голове бедной официантки, когда она натолкнулась на высокую фигуру молодого человека.
Сакура даже глаз не подняла, промямлила себе под нос извинения и только затем заметила вежливо протянутую руку. Итачи был, как всегда, прекрасен, серьезен и вежлив.
— Вы подарите мне танец? — учтиво поинтересовался Учиха, надеясь на положительный ответ.
Сакура, хоть и питала к нему в эту секунду жгучую ненависть из-за произошедшего, но сказать парню «нет» ей не хватило сил и решительности.
«Пусть я буду слабохарактерной и бесхребетной амебой, но ему отказывать я не хочу и не могу», — подумалось Сакуре, и она неуверенно шагнула вперед. Одна рука Итачи плавно легла на тонкую талию девушки, а другая мягко сжала тонкие длинные пальчики. Харуно казалась маленькой и хрупкой куколкой возле высокого сильного брюнета. Она опустила свою крошечную ладошку на мужское крепкое плечо и подняла голову, чтобы видеть его черные бездонные глаза. Они медленно затанцевали, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
— Что ты сделаешь с Хьюго? — спросила Сакура напрямую.
Итачи прикрыл глаза и устало вздохнул. Он ближе притянул к себе девушку и только после этого ответил:
— Ничего.
— Врешь!
— Убью, — вырвалось из него признание, от которого Сакура вздрогнула. Она хотела было отстраниться от парня, но тот удержал её.
Ужас свернулся внутри девушки змейкой. У неё было много недосказанных слов, но она смогла вымолвить только одно:
— Нет…
— Он этого заслуживает, — безмятежно ответил Итачи.
— Каким образом?!
Учиха нагнулся к самому уху Сакуры и прошептал:
— Он обидел тебя.
Харуно горько покачала головой, не отводя взгляда от брюнета.
— Итачи, я всего лишь официантка в замызганном кафе на Гранд-стрит! И я заслуживаю такого обращения! Я всего лишь… как вы там меня все называете… дурнушка!
Учиха тепло усмехнулся:
— Ты моя дурнушка. И это всё меняет.
— Не убивай его, пожалуйста… — тихо взмолилась Сакура.
— Как твоей душе угодно.
— Правда? — Сакура с надеждой захлопала глазами.
— Я его и пальцем не трону… — Брюнет немного помолчал, а затем добавил: — …дурнушка.
Они смотрели друг другу в глаза и не могли оторваться. Сакура чувствовала, как низ её живота
Они лишь остановились на секунду. Он лишь наклонился. Она лишь привстала на носочки. Дело случая… И их губы соприкоснулись. Итачи мягко целовал её и понимал, что не сможет упустить свою дурнушку, что бы ни случилось. Оберегать девушку и защищать её от всех невзгод — вот, что было по-настоящему важно. Ни деньги, ни бизнес, ни опасные конкуренты, ни одна женщина в мире не могли заменить ему этих губ и зеленых больших глаз. Он знал, что она будет его еще в ту самую далекую секунду, когда заметил её на пороге своего дома. Итачи узнает её лучше, станет ближе, превратится в её ангела-хранителя, ведь Сакура — другая.
Итачи целовал её, и понимал, что война, которую он затеял, стоит того светлого будущего с ней. Она будет в безопасности. Никто не причинит ей вреда. Их дети будут бегать по дому, резвиться и не знать бед. Они не увидят того, что пришлось увидеть Итачи в свои четыре года.
Харуно взяла его лицо в свои руки и поняла, что она плачет. Слезы скатывались по её щекам и исчезали где-то в складках их одежд. Девушка лишь чувствовала, как сильные руки крепко обнимают её за талию и притягивают ближе.
Всё перестало существовать для них обоих. И толпа, и музыка, и целый зал утонул в их поцелуе. Вот оно — её первый поцелуй. Он должен был быть именно таким… с Итачи…
Комментарий к Глава VIII.
Песня, о которой шла речь в конце главы:
Whitney Houston – I Will Allways Love You
========== Глава IX. ==========
На лице молодой девушки, как на холсте, были нарисованы различные эмоции. В карих глазах играл страх. У переносицы сгустился ужас. На поджатых губах — замешательство. Она дрожала, как осиновый лист, крепко сжимая маленькую ладошку своего крестника. В отличие от мальчишки, она всё понимала, потому и бежала, сломя голову, спешно минуя препятствия и опасливо оглядываясь по сторонам. Каждая клеточка её тела была напряжена до предела. В голове наматывала круги одна и та же навязчивая мысль о скорой гибели.
Девушка не боялась своей смерти. Она боялась, что отдаст жизнь напрасно, если не спрячет мальчишку. Её жизнь, по сути вещей, ничего не стоила в сравнение с этим юным дарованием. Она — не более чем пешка в драгоценных жизнях Учих. Беженка была обязана всем этим ни то жестоким, ни то милосердным людям за счастье, которая та обрела в их кругу. В благодарность за крышу над головой, за благополучие и любимого мужа она взяла на себя ответственность защищать темноволосого мальчика с черными бездонными глазами и пока еще добрым, понимающим сердцем.
— Рин, где Обито? — задыхался в своих словах мальчик, крепко сжимая руку крестной. — Куда мы бежим?
В его сердце было бы предостаточно страха, если бы Нохара Рин вовремя не спохватилась и не увела его подальше от опасного места. Сейчас же мальчик старался держать себя в руках и не капризничать по пустякам. В свои неполные пять лет он стал достаточно взрослым, чтобы понимать — необходимо вести себя благоразумно, когда вокруг развернулся хаос.
— Малыш, он скоро прибежит, — успокаивала его шатенка, заворачивая за угол и исчезая в дыме промышленных районов.