Татуировка с тризубом
Шрифт:
Дома были бы чуточку другими. Меньше было бы штукатурки – барашка, меньше жести на крыше, больше этернита – искусственного шифера, изготавливаемого из асбеста и цемента. Мостовая плитка была бы другая. Не "польбрук" [38] , а такая, псевдобарочная, желтоватая. Уродлива, что холера. Бордюры были бы выкрашены белой известью. Кое-где стояли бы прессованные заводским образом Богоматери в молитвенной позе, выкрашенные в режущий глаз белый цвет. На продовольственном магазине было бы написано "Продукты" [39] , а перед входом тянулась бы вытоптанная площадка. Из мусорной корзины торчали бы пластиковые бутылки с надписями кириллицей. В средине можно было бы купить майонез, кетчуп в пакетике и темную, пересушенную вяленую колбасу; сушеную и копченую рыбу, иногда – куриные ножки.
38
Относительно плитки "польбрук" Щерек много любопытного написал в романе "Семерка".
39
Забываетесь, пан Автор. Не москальские "Продукты", а украинские "Харчi"!!!
Машины были бы более потасканными. "Опели", "шкоды", "форды" и "аудики" смешивались бы с "ладами" и "запорожцами". Или же – с другой стороны – покрытыми черным лаком и блестящими SUV'ами с огромными задницами.
Хлопчики не ходили бы в коротких, спортивных штанишках, в спортивных белых носочках за щиколотку и спортивных куртках, а, скорее, обтягивающих темно-синих брюках, джинсах или спортивных штанах и в темных рубашках. Словом, в тряпках не с распродажи, а только с базара.
Пожилые люди в украинской Медыке выглядели бы, более-менее, точно так же, как и в Медыке польской. Даже говорили бы с таким же акцентом.
Жители украинской Медыки не ходили бы на остановку бусиков [40] в Перемышль, а на остановку маршруток на Мосциску, Грудек и Львов. Пшемышль они называли бы Перемышлем.
А среди них крутились бы поляки с рюкзаками. Украдкой бы фотографировали людей и спрашивали, как попасть на автобус до Львова. Некоторые, чтобы никого не оскорбить, очень следили бы за тем, чтобы говорить "Львив", а не "Львув". А другие демонстративно говорили бы "Львув", и вообще, громко разговаривали по-польски, и, глядя по сторонам, недовольно крутили бы носами. Иногда бы даже укоряюще чмокнули.
40
Тут особо понимать нечего: "бусик" = маленький "bus", автобусик, та же маршрутка, только называется странно.
А в магазинах Медыки делали бы закупки польские мураши, чтобы потом, навьюченные и обклеенные товаром, с трудом переходить на другую сторону границы.
Пограничный переход в Медыке похож на прихожую преисподней.
По высохшей и утоптанной земле, время от времени перебитой куском асфальта или булыжной мостовой, крутятся люди с мятыми лицами и в мятой одежде. Они торгуют несколькими пачками сигарет, каким-то дешевым тряпьем, бутылкой водки.
Они ходят, показывают, чего у них там имеется для продажи под полами курток, в сумках, сумочках, курят сигареты – практически все: украинские, безразлично, что поляки, что украинцы, на кой черт переплачивать.
Они пьют паршивый кофе из пластиковых стаканчиков, одни и другие, поляки и украинцы. Едет нечто гуляшеподобное в деревянной будке неподалеку от перехода. Осматривают череду стоящих на границе грузовиков. Глядят, как водители большегрузных машин чистят зубы и прополаскивают рот минеральной водой из бутылки.
Поляки и украинцы, сыновья и дочери одной и той же земли, разделенной на две государственные реальности и сформированные, благодаря этому, в две различные действительности, пьют один и тот же гадкий кофе и глядят на те же самые усталые машины, заляпанные засохшей грязью.
Они глядят на желтую будку "Бедронки" [41] , являющейся таким же символом Польши, как и памятник Грюнвальду и бело-красный флаг, развевающийся над этим борделем вокруг пограничного перехода.
"Бедронка", впрочем тоже выглядит помятой, от нее тянет металлическим запахом грязи и мокрой тряпки. Рядом стоят ряды будок, в которых можно купить мясо, поменять деньги, съесть умирающий кебаб или дохлую запеканку. Здесь воняет цыпленком, постным маслом и сыром. В центре всего этого торчит перепуганный, одинокий банкомат. Он торчит на этой засохшей сине-бурой земле, словно затерянный робот из Звездных войн на далекой, пустынной планете.
41
Бедронка — это не только божья коровка (дословно в переводе с польского языка), но и самая крупная сеть продуктовых магазинов по всей территории Польше. В 2012 году общее количество магазинов превысило две тысячи (первый магазин открылся в 1995 году). Бедронку вы сможете найти в каждом небольшом городке, а в больших городах — по несколько магазинов в каждом из районов (ну точно как украинская сеть АТБ). Бедронка позиционирует себя, как магазины "эконом класса" с небольшим ассортиментом товаров и низкими ценами на них. По данным проведенного в 2010 году опроса — более 52% населения Польши посещает магазины данной сети как минимум один раз в месяц, однако при этом более 61% респондентов охарактеризовали сеть, как "магазины для бедных", но более 75% невзирая на это отметили очень высокое качество реализуемых товаров. В магазинах Бедронка не принимают банковские карты VISA / Mastercard / Maesto и др.
Хотите удивиться? Собственником сети магазинов Бедронка в Польше является португальская компания.
–
В воздухе, помимо смрада тряпок и нездоровой жратвы, висит запах постапокалипсиса и конца света, потому что GPS показывает, что в паре десятков метров начинается холодная, белая пустота. Кончается Польша, так что для польского GPS'а заканчивается реальность. Заканчиваются улицы, названия, бюро услуг. Кончается битва под Грюнвальдом, кончается "Бедронка". Все. Нет ничего, имеется лишь впечатление, что можно выставить голову за край вселенной.
Но о том, что мир, все же, не заканчивается, напоминает приграничное эсперанто: немного по-польски, немного по-украински, немного по-русски, когда уже совершенно невозможно договориться. По-английски никто даже и не пытается. Это еще не та модель глобализации. Это чистой воды прагматика, а не выпендреж. Водка, сигареты? Паперосы, вудка? Э, большой, а чего у тебя там в сумке?
Польские пограничники обращаются к украинцам на "ты". Хотя в последнее время это меняется и начинает господствовать холодная безличная форма. Ледяной обезличник. "Открыть сумку". "Цель визита". Украинцы, переходящие границу, стараются быть вежливыми-превежливыми, унизительно вежливыми, а польские таможенники жируют на этой унизительной вежливости и пухнут, набухают, леденеют, возвышаются. Иногда в отношении украинцев они ведут себя как психи. А вот поляков пропускают почти по-дружески. Иногда просто глупо делается.
Когда-то здесь была белая будка, обычная беленькая пластмассовая будка, а сверху надпись: "Украйина витае вас", а на дверях табличка: "вхид в Украйину". Теперь-то это переход самый настоящий. Только Украина начинается еще перед зданием, перед воротцами, перед всем эти предъявлением паспортов. Ею несет отовсюду, от мостовой плитки, от надписей, от ограждения. Солдаты иногда выходят на ничейную землю перекурить.
У украинских таможенников с настроением бывает по-всякому. Иногда заставляют снимать головной убор, когда сравнивают фотографию в паспорте с реальностью. Частенько там работают девушки. То они словно замороженная овощная смесь, а иногда веселые, как будто чуточку приняли.
– Земовит, - смеялась как-то одна такая, открыв мой паспорт. – Земовит! Что это еще за имя, Земовит! Земовит, а скажи мне, с какой целью ты пребывал в Украине? У тебя девушка тут, в Украине? Нет? Так почему не заведешь? Что случилось, Земовит? Что с тобой происходит? Немедленно возвращайся на Украину, Земовит! – хихикала она. – И найди себе на Украине девушку, Земовит!
В тот раз я вежливо улыбался и высматривал, где там на столе лежит сумочка с чем-то перевозимым нелегально, с чем-то конфискованным. Беленьким, зелененьким, пестреньким. Но не было. Стол, какой-то календарь, какая-нибудь картинка. На стенке президент. Раньше был Кучма, потом Ющенко, потом Янукович с прической, напоминающей нечто среднее между Элвисом и сельским ходоком по бабам, теперь висит Порошенко с лицом сонного плюшевого медведя. Украинская жизнь, украинский мир, украинские ассоциации.