Тайна озера Кучум
Шрифт:
ВЛАДИМИР ТОПИЛИН
— Пей, пока я прошу, — тепло, наигранно ласково протя
нул Агафон. — Что, ты не хочешь со мной выпить? Немного
можно...
— Пей, доська. Гафонка кавари — пить нато, a-то опижайся
путет, — едва ворочая языком, подначила мать и сама схватила
свою кружку.
Уля нерешительно подошла к столу, протянула руку к водке,
поднесла посуду ко рту, слегка примочила губы. Агафон оби
женно закачал головой:
— Э-э-э нет, мы так не договаривались. Надо до дна, а то удачи
не будет!
— Так-то так, — залопотала Ченка. — Нато пить всё, a-то плохо
путет, — и потащила кружку к губам. — Мотри, как нато...
Подражая русским, запрокидывая голову, женщина стала мед
ленно пить, однако до конца не осилила, поставила кружку на стол,
с шумом задышала, потянулась рукой за солёным хариусом:
— Эко! Крепко, отнако, как смола...
Уля долго отнекивалась, отставляла посуду, но под натиском
Агафона и Ченки сдалась, сделала несколько быстрых глотков,
едва не захлебнувшись, замахала руками, запила водой. До
вольный хозяин заимки тоже пригубил несколько глотков, стал
расспрашивать девушку об охоте. Ченка какое-то время поддер
живала разговор, даже пыталась вставить несколько слов. Но
потом как-то вдруг разом замолчала, осоловело закрыла глаза
и повалилась на пол. Уля едва успела подхватить её на руки и с
помощью Агафона перенести на лежанку в углу избы.
Когда остались вдвоём, Агафон настоял выпить ещё. Девушка
долго упрямилась, но тот, прищурив свои проницательные глаза,
заставил ее повторить «угощение». Уля заметно захмелела,
раскраснелась, покачиваясь из стороны в сторону, держалась
за край стола. А хозяин достал из кармана золотые серёжки,
важно обошёл стол, приложил украшения к девичьим ушам.
Уля посмотрелась в маленькое настольное зеркальце, ахнула.
А Агафон уже ласково гладил её по голове, осторожно притянул
к себе, посадил на колено.
Всё ещё не понимая происходящего, девушка радостно рас
сматривала подарок. Опьянение сильно вскружило голову,
110
ТАЙНА ОЗеРА к у ч у м
расслабило, притупило сознание. Вдруг вздрогнула, когда ощу
тила на груди цепкие мужские пальцы. Закрутилась, пытаясь
освободиться. Но Агафон вцепился, что клещ, торопливо целует
нежные, бархатные щёки. Приподнял её, резко перекинул на
шкуры и уже навалился сверху на вырывающуюся Улю.
Девушка поняла, что с ней делает. Закричала пойманным
зайцем. Да где там! Никто не слышит, Ченка спит пьяная. А Ага
фон, предчувствуя наслаждение, трясущимися руками срывает
одежды... Заплакала Уля:
— Помоги!..
— Что ты, хорошая моя, ну будет, всё хорошо, всё нормально...
Это совсем не больно... Потерпи чуток...
Вдруг сзади разлетелись шкуры. Резкий мужской голос при
водит Агафона в шок. Повернув голову, он видит наполовину об
нажённого мужчину. Быстро отстранившись, едва успел встать на
колени, как тут же получил сильный удар кулаком в лицо. В голове
поплыли метельки, только и понял, что опрокинулся на спину.
Когда пришёл в себя, увидел, как Уля торопливо запахивает на де
вичьей груди рубашку, а рядом с ней, сжав кулаки, стоит детина.
— Эт-то ещё кто? — заревел медведем. — Ты кто таков бу
дешь?
Парень зло посмотрел в его сторону, ещё крепче сжал кулаки
и сквозь зубы проговорил:
— Я — картограф изыскательной экспедиции, горный инже
нер Боголюбов Сергей Иванович.
О ЧЕМ НАПИСАЛ
ГОРНЫЙ ИНЖЕНЕР БОГОЛЮБОВ
— Эко, бое! Пашто такой клупый? — сердится Загбой. — Ту-
гутка и то по следу матери бежит. Гте глаза? Сопсем не витит,
куда хоти. Говорил, с нами хоти...
Охотник торопится по следу русского. За ним бежит Асылзак.
На хмурые гольцы опускается зимний вечер. По небу с запада
тянется свинцовая рябь снеговых облаков. Закатное солнце по-
111
ВЛАДИМИР ТОПИЛИН
краснело. Напряжённо зашумел хвойный лес. Погода ломается,
ночью будет метель.
Быстро скользят по подмёрзшей лыжне камусные лыжи.
Ласкающим ухо скрипом поют кожаные юксы. Мягко шуршат
в сгибах длинные арамусы (меховая, во всю ногу обувь). По
темневшие лица охотников покрыла тревога переживания за
человека. Загбой то и дело останавливается, трогает руками
след, разочарованно качает головой:
— Кута хоти? Как росомаха, пежит тута, откута несёт за
пах...
Асылзак согласно кивает головой, полностью соглашается
с учителем. Среди бела дня небо чистое, в пространствах между
колками хорошо видно Кучум и Часки. Гольцы остались слева.
Так зачем русский уходит вправо? Непонятно...
Прошло несколько часов, как они ушли с плато, нашли оле