Тайна Шампольона
Шрифт:
Это всего лишь гипотеза, ведь вы не какой-нибудь там спекулянт…
— Благодарю вас, господин Коррьелли.
— И что?
— Я с вами свяжусь.
— Адрес?.. Имя?
— Разве я не говорил о конфиденциальности?
— Я уже обо всем забыл.
Он пожал мне руку. Мне показалось, что в этом рукопожатии остались три фаланги моих пальцев. Но игра стоила свеч.
Ватикан… Изабелла N. — шпионка Ватикана!
Выйдя от судовладельца Коррьелли, я вновь увидел солнце. В нем я заметил улыбку Орфея. «Не предупреждал ли я, что надо остерегаться? — сказал он мне. —
Вдобавок я думал о том, что рассказал мне Сегир о Наполеоне. Должен ли я установить связь между Изабеллой, шпионкой Ватикана, и разговором, в котором обсуждалась божественная власть фараонов? Разум советовал мне умерить отвагу… Возможно, донос был несправедливый, просто чтобы навредить сопернику. Источник информации вполне на такое способен.
Я больше не хотел об этом думать.
Я гулял по Флоренции, ожидая завтра, ибо собирался увидеться с Изабеллой.
— По тому, как вы собираете вишни, я уже знаю, что вы не садовник!
Изабелла сидела на каменной скамье и насмешливо смотрела на меня. Она, я, скамья, вишня, сорока и ягоды — все мы находились посреди парка возле дворца ее отца. Огромное здание, окруженное соснами и кипарисами, в центре города, но на берегу, выходившем на старые кварталы. Нечто вроде места отдыха, полугород-полудеревня, у которой я видел пока только вестибюль. Слуга проводил меня в сад, где меня ожидала синьорина. Изабелла увидела, что я приехал издалека, и теперь внимательно меня разглядывала. Я же, имея ее портрет, мог бы нарисовать ее хоть с закрытыми глазами. Да, это была она, женщина, которую полюбил Сегир. Мой взгляд не уступал ее взгляду, и в конце концов она повернулась к корзине, стоявшей у ее ног. Схватила корзину и тотчас попросила набрать ей вишен. Очевидно, она желала побеседовать о причинах моего визита, заодно поев ягод. Мог ли я отклонить ее просьбу?
— Вы не садовник, вам явно не хватает ловкости! — снова заговорила она.
— Раз вы меня разгадали, позвольте мне спуститься со стремянки. Эта сорока уже давно смотрит на меня самым угрожающим образом…
Я словно висел между небом и землей.
— Но прежде вы ответите на мой вопрос: кто вы, Фарос — Жан Ле Жансем?
Откуда она могла знать, что мое второе имя — Жан?
— Издатель, конечно! — воскликнул я, надеясь скрыть тревогу.
— Или торговец?.. Или делец?..
Ее лицо изменилось. В нем больше не было флорентийской приветливости, только холодность и тревога. Тело ее напряглось. Руки вцепились в стремянку, будто Изабелла готовилась к прыжку.
— Отвечайте, Фарос-Ж-Ле Жансем! Кто был у судовладельца Коррьелли, врага моего отца? Востоковед, египтолог или делец, и почему вы расспрашивали этого мужлана обо мне?
Теперь передо мной стояло дикое животное. Я его атаковал. Возможно, ранил. Теперь оно защищалось. Надо отвечать. И я ответил весьма неловко:
— Кто сообщил вам об этом?
Напряжение еще сохранялось в ней, но тут ее мятежная красота вдруг бросила мне вызов:
— А вам разве не рассказывали, что я была шпионкой!
Она расхохоталась, но голос ее звучал фальшиво. Есть ли хоть доля правды в злословии Коррьелли? Если да, бой будет суровый.
— Ну вот! — вновь заговорила она. — Вы, кажется, удивлены. Но во Флоренции всё всем известно, и горбун, которого вы видели у Коррьелли, состоит у нас на жалованье. Коррьелли и не подозревает, что мы за ним следим, но при малейшей опасности попадет в нашу ловушку, увлекая за собой сообщников своих низостей.
Угроза становилась отчетливее. Изабелла N. контратаковала. Таким образом, я в самом деле ее ранил… Не потому ли, что сказанное было правдой? У меня не было времени об этом поразмыслить. Она выпустила когти.
— Вы у меня в гостях, господин Ле Жансем, в городе Медичи! Вы плохо выбрали себе союзников. Измена, ложь, яд — мы все это знаем. Один совет, господин француз. Перечитайте вашу классику…
Она тряхнула своими великолепными локонами, и как же она была при этом красива…
— Но прежде чем уйти, скажите мне наконец, чего вы от меня хотели?
Теперь она заговорила любезнее. Снова села на скамью. Смягчилась, готова вести переговоры? Наверное, в этом пока стоило сомневаться.
Я спрыгнул со стремянки. Остановился в трех шагах от Изабеллы.
— Я лишь пытался узнать вас получше.
— Вы мне лгали. Это еще ладно… Но держать меня за дуру…
— Лгал, я это признаю, но не для того, чтобы вам навредить. Я идиот! Что вы подумали, увидев востоковеда и издателя? Что я торгаш? Уверяю вас, это не так. Но это не оправдывает мои неловкости. Они непростительны. Тем более что меня предупредили. Встречаясь с вами, я был уверен, что проиграю. Так и есть. Я сдаюсь. Примите от побежденного его самые искренние извинения…
Она рассматривала меня, и чем дольше смотрела, тем насмешливее становился ее взгляд.
— Не буду наказывать вас больше, чем это необходимо, но знайте, что я ни на миг не испугалась вас, господин Ле Жансем. Вряд ли вы опасный человек… Неловкий — возможно, но я об этом как-то не думала.
Оборона ослабла. Что это — Изабелла успокоилась или играет со мной? Стоит пока сомневаться и дальше.
— Как мне заслужить прощение?
— Для начала назовите мне имя того, кто сообщил вам обо мне.
Мне оставалось только воспользоваться шансом, который она предлагала:
— Близкий друг. И он говорил о вас столь трогательно, столь трепетно…
— Кто же это? — прошептала она.
Она больше не походила на дикое и мятежное животное.
— Жан-Франсуа Шампольон.
Стон сорвался с ее губ; стон раненой птицы. Она прижала руку к сердцу. Мне показалось, она сейчас упадет. Я приблизился.
— Я совершил это путешествие, чтобы передать вам письмо от него. И еще он дал мне вот это.
Я вытащил медальон. Изабелла побелела как смерть. Этот простой предмет сильнейшим образом ее взволновал.
— Кто вы, господин Фарос-Жан Ле Жансем?