Тайная любовь моя
Шрифт:
– Костя, ну что за дела? “Орган Общества вольных литераторов”, это понятно. Но, зачем ты дописал “ЦК ВЛКСМ”? И почему “Подпольный журнал”? – возмутился я очередными изысками главного редактора.
– А пусть будет, – махнул рукой вольный литератор, – Ты лучше посмотри, что внутри! – с гордостью развернул он журнал.
А на первой странице я увидел нас четверых, сидящими за партами и голосующими за создание ОВЛ дружно поднятыми руками. Чуть ниже мы были изображены, распивающими “Портвейн” в подъезде, а в самом низу – безвольно лежащими в скверике, рядом с горой пустых бутылок. Надпись под нашими распростертыми телами гласила: “Первое в мире подпольное общество вольных литераторов создано в городе Харькове”.
– Да-а-а, – только и смог сказать, потрясенный увиденным.
И наша четверка принялась за работу. Мы быстро заполнили номер маленькими рассказиками из школьной жизни, где было все, вплоть до “тряпичного” футбола и заурядных потасовок. Забавней всех писали мы с Костей. Кое-что удавалось Леше. А Витьку вскоре определили “библиотекарем” – он стал хранителем и распространителем нашего литературного наследия.
Журнал быстро стал всеядным. Чего только в нем не было. Чертежи самогонных аппаратов и рецепты браги и кваса, новые стихи Кости и таблицы футбольных баталий. А потом возник майор госбезопасности Пронин и вереница его подвигов по разоблачению и поимке шпионов. Вот один из них в моей интерпретации:
“Чертежи новой совковой лопаты отсталый колхозник Васечкин спрятал в кисет для махорки. Кисет он должен был передать американскому шпиону мистеру Брауну. Как же я найду его в этой огромной Москве, беспокойно размышлял Васечкин. В столице он никогда не был, да и шпионов нигде не видел, разве что в кино.
Уже в Москве вспомнил, что напрочь забыл пароль. Пятый час он безнадежно бродил по городу, как вдруг кто-то обратился к нему по-английски. Ну, наконец, подумал Васечкин и, не ответив незнакомцу (он не знал английского), молча пошел за ним.
Вскоре тот вошел в какое-то здание. Васечкин не отставал. Незнакомец подошел к двери, на которой висела табличка “00”, и предатель мгновенно вспомнил пароль.
Вслед за иностранным шпионом Васечкин вошел в таинственную комнату. Комната была абсолютно пустой. Куда же он подевался, беспокойно засуетился предатель, увидев в комнате с десяток одинаковых дверок. Лабиринт, подумал он, но вдруг заметил, что одна из них приветливо приоткрыта, словно приглашая войти. И Васечкин не раздумывая, вошел.
Его сразу поразил необычный унитаз, сверкнувший ослепительной белизной. Такое богатство предатель видел в своей жизни лишь однажды – в киножурнале “Наука и техника”, который показывали как-то в клубе перед фильмом, и он с интересом заглянул внутрь непривычного для жителя сельской местности стульчака. И, о ужас, оттуда на него строго глянули умные, проницательные и слегка усталые глаза майора госбезопасности Пронина:
– Руки вверх, гражданин Васечкин, – поставленным голосом приказал майор, – Сопротивление бесполезно. Двое наших в бачке.
Васечкин трусовато подчинился, но, бросив взгляд в сторону своих безнадежно поднятых рук, вдруг обнаружил какую-то занятную рукоятку, висевшую на длинной цепочке. Не соображая, что творит, предатель схватил фарфоровую штучку и дернул вниз, пытаясь оторвать – он любил собирать непонятные вещицы.
Внезапно раздался шум спускаемой воды и, к его удивлению, вместе с водой в стремительном водовороте исчез майор госбезопасности.
– Нас голыми руками не возьмешь! – радостно взревел предатель и, зажав в руке ценную добычу, стремительно выскочил в коридор, вмиг позабыв о шпионском задании и вообще обо всем на свете. С отчаянием камикадзе и ловкостью первобытного человека, он стремительно пролетел и длинные коридоры, и многочисленные лестницы, прыгая через пять ступенек и рискуя свернуть шею. Взмыленный, он, наконец, вырвался из опасного здания на улицу, где можно было раствориться в московской толчее. Как же он ошибся!
– Руки вверх, гражданин Васечкин, – все так же окликнул его у выхода мокрый с ног до головы, но удовлетворенный верным расчетом, вездесущий майор госбезопасности Пронин”.
Популярность майора Пронина вывела наш классный журнал на уровень школы, а его главный редактор Костя на какое-то время из “Сотника” превратился в “майора Пронина” или просто в “Пронина”. На других членов ОВЛ слава майора Пронина так и не распространилась, хотя большинство сюжетов его похождений придумали мы с Лешкой. Да и Витьке работы прибавилось – он теперь разыскивал наши журналы по всем старшим классам, куда они расползались, как тараканы, самым невероятным образом.
Но постепенно наша буйная фантазия иссякла, а герой потускнел. И Костя предложил новую тему – “В степях Патагонии”. Как она возникла, трудно сказать, но очень скоро наши герои переместились в “пампасы” – и казак Сотник, и майор Пронин, и даже предатель Васечкин, сбежавший из северных лагерей и подавшийся в пираты. Появились и новые герои – кровожадные “патагонцы”. Словом, снова потянулась бесконечная цепь невероятных приключений, происходивших, правда, не на всей территории Патагонии, а лишь в ограниченном пространстве Огненной земли.
Сначала то были отдельные рассказы, как и в серии о майоре Пронине. Но, вскоре Костя объявил, что “В степях Патагонии” это роман, а в нашем журнале мы публикуем лишь главы из него. Увы, к этому роману я отнесся с прохладцей. Меня он не вдохновил, как до того приключения майора Пронина. Конечно же, как главный художник я иллюстрировал тот бесконечный роман, но все остальное делали Костя с Лешей и присоединившийся к ним Колька Пушнов.
А в шестьдесят первом году возникла новая идея – написать свой сценарий популярного фильма “Битва в пути”, вышедшего на экраны города. Тот фильм я так никогда и не увидел, тем не менее, его героев знал всех до одного. Но, в нашем сценарии они действовали не на тракторном, как в фильме, а на ликероводочном заводе. Главные герои были те же. Наш главный инженер Дмитрий Бахирев всё также воевал с отсталым директором Семеном Вальганом, но теперь за переход на новые технологии производства пива, а вот странная любовь главного инженера – технолог Тина Карамыш – пользуясь его расположением, все время пыталась выведать секреты нового сорта пенного напитка (она, разумеется, работала на иностранную разведку). Так что и в этом произведении майору госбезопасности Пронину было чем заняться.
Год шестьдесят первый стал переломным в моей жизни. Он подарил первую весну и восторг свободного полета. Он же низверг в полосу депрессии, когда казалось, я потерял смысл жизни.
В ночь с восьмого на девятое апреля родилось это полное надежд стихотворение:
Я еще не брался за перо,
Не писал стихов я никогда.
Чувствовал, что время не пришло,
Да и нет таланта, иногда.
Но вот шестнадцать мне пришло,
Тогда ты, время, подошло –