Тайной владеет пеон
Шрифт:
— Один есть, — сказал он.
— Я жду четырех, — отозвался шофер.
Они обменялись паролем, и через несколько минут семья Аррьосов расположилась в автобусе. Шофер задернул занавески на окнах и включил зажигание.
— Хосе, — быстро сказала сеньора, помни: в моем доме ты сын.
Хосе было грустно, но он ответил шуткой:
— Сеньора, в Гватемале вам трудно сейчас получить дом. И не во всякий дом я смогу так легко войти, как в ваш дом в Антигуа.
Он остался один — в темноте, на пустынной дороге.
Сбросил с себя измазанный комбинезон, туго свернул и спрятал в расщелине.
Карлос Вельесер увидел Хосе в дверях бара и подал ему знак подняться в номер. Спустя несколько минут, будто невзначай, он предложил собутыльнику распить прощальную рюмку у себя в комнате — у него завалялась бутылка отличного французского вина. Шеф полиции охотно согласился. Они поднялись на второй этаж. Карлос отомкнул дверь. Хосе лежал на кровати и ровно дышал.
— Мой мальчишка спит с вечера без задних ног, — улыбнулся Карлос Вельесер. — Воздух Антигуа его усыпляет.
— О, у нас чудесный горный климат, — захохотал шеф полиции. — Ваше здоровье, сеньор антиквар.
Они чокнулись, и начальник полиции ушел, унося с собой воспоминание о беспробудно спящем Хосе. Алиби было обеспечено. Хосе открыл глаза:
— Они спасены, команданте. Теперь я буду спать двое суток.
— Вставай, соня, — ласково сказал Карлос. — Через два часа мы будем в столице. Там отоспишься.
26. СМЕХ И СЛЕЗЫ
Из кофейной зоны поступали тревожные вести: армия действовала пассивно, в открытые столкновения с бастующими не вступала. Кастильо Армас снова грозился обратиться к своим верным батальонам и сдержал бы слово, не случись в эти дни чрезвычайное событие.
Американское посольство сообщило, что правая рука и личный представитель президента США мистер Лайкстон готовится совершить дружественную поездку по странам Центральной Америки. Если дон Кастильо не возражает, смотр начнется с Гватемалы. В воздухе запахло деньгами. Был спешно созван кабинет министров. Президент безапелляционно заявил:
— Мы поклялись сделать нашу республику цветущим образцом антикоммунистической страны. Сеньоры, у нас выбора нет: мистер Лайкстон должен увидеть в Гватемале такой образец. В противном случае, — голос Армаса поднялся до фальцета, — ни о каком займе мечтать не приходится. Америка не швыряется деньгами, как южное небо звездами. Ваши предложения, сеньоры?
Министр земледелия пробормотал, что готов показать мистеру Лайкстону процветающее кофейное ранчо. Но путь к нему долог, оно у самой мексиканской границы и сбывает продукцию непосредственно через кордон. Министр хозяйства и труда, адвокат американской электрической компании, вызвался представить высокому гостю нескольких старых мастеров гончарного искусства.
Кастильо Армас вытащил из кобуры пистолет и царственным жестом подвинул его министрам:
— Вот что нам нужно сейчас, сеньоры. Ранчо не убежит, гончары не перемрут, а красные нам могут подложить великолепную свинью.
Он повернулся в сторону своих советников.
— Дон Аугусто, — обратился он к Чако. — Поручаю вам личную охрану нашего гостя.
— Мой друг Линарес, — сказал Армас шефу тайной полиции, — вы изловите подпольный комитет до приезда мистера Лайкстона.
— Мой президент, — Линарес решился возразить, — это почти невозможно. Отложите на месяц-другой приезд гостя, и я доставлю вам головы красных.
— Молчать! — крикнул Армас. — Вы обезглавите или парализуете их немедленно! У президента тоже есть границы терпения. Ни одной их листовки, ни одного транспаранта я не потерплю — вы слышите, Линарес?
— Я сделаю все, что смогу, мой президент, — пожал плечами Линарес.
Но Армас его уже не слушал:
— Полковник Леон, наш друг мистер Лайкстон обожает мальчишек. Две — три встречи на улице... Случайные, разумеется... с разносчиком пирожков или юным клерком. Внушите им, что за преданность нашим идеям их ждет щедрая награда.
— Слушаюсь, организовать случайную встречу с преданным мальчишкой, — отчеканил полковник.
— И побольше во всем этом гибкости. Триумфальные арки, приветственные стяги, ковры из живых цветов — все должно быть подчинено встрече гостя. Стреляйте, жгите, вешайте, но сьюдад Гватемала должен смеяться!..
В президентском дворце прошла целая серия совещаний, и после каждого Линарес возвращался в свою загородную виллу взбешенным. Ради получения высокой должности он готов был пойти на любое унижение. Но маньяк с вздернутой тульей н выпученными глазами требует невозможного. Линарес исподволь готовил капкан для всей подпольной верхушки. Он ждет сигнала от Ласаро. Поспешностью можно только сорвать задуманную операцию.
Однажды он приехал в особенно мрачном настроении. Ярость душила, и Линарес не заметил, что расхаживает по веранде, где с беспокойством следят за его порывистыми движениями Аида и Хусто.
— Папа, у нас гость, — остановила его Аида.
— Всем молчать! — заревел Линарес. — Гостям, хозяевам, красным, черным! Говорить будет мистер Лайкстон. Ни одной листовки... Боже мой, этот наивный президент сведет меня в могилу. Ни одной листов... Слепец, маньяк, самозванец, мнящий себя любимцем толпы...
— Сеньор, — вежливо сказал Мигэль, — я не могу вам помочь в беде?
— А, что? Кто здесь? — Линарес узнал гостя и усмехнулся. — Что ты можешь, Хусто, если даже я, стреляный волк, бессилен? Не принимай всерьез вопли и стоны — дон Кастильо поставил передо мной трудную задачу. Мы ждем личного представителя американского президента, и город Гватемала должен смеяться.
Он подошел к столу, налил себе рюмку мадеры и, морщась, пригубил:
— Чересчур приторно. Боюсь, что приторная улыбка не очень понравится мистеру Лайкстону.