Тайны полуночи

Тейлор Дженел

Джинни выслушала рассказ Бена с неприятным чувством. У него было много денег, и он не посылал их жене и дочери, хотя мог предположить, что обрекает их этим на нужду. Все же он признал, что, может быть, не прав. Может быть, он думал, что последнее средство заставить неумолимую Стеллу вернуться — это оставить ее без единого пенни. Но ведь он мог догадаться, что своим решением обрекает на нужду и своего ребенка. И слова «прости меня» — как она сказала однажды Стиву — неравноценны причиненным страданиям.

Собравшись с мыслями, Джинни продолжала свой рассказ:

— Истратив ваши деньги, что она взяла, бежав

из Америки, моя мать стала… любовницей английского лорда.

Бен выпрямился в своем кресле:

— Как! Мать моей дочери жила во грехе? Я думал, она вышла замуж по английским законам, не разводясь со мной.

— Сначала мама думала, что он ее любит и женится на ней, но это было не так. Поэтому, наверное, она и не развелась с вами — чтобы иметь возможность вернуться в Америку. Я подросла, лорд счел меня помехой и поместил в пансион в Лондоне. Мне тогда было тринадцать. После этого я редко их видела. Но в пансионе мне не было плохо. Я подружилась с девочкой из Джорджии, с ней и вернулась в Америку после смерти мамы, на одном корабле. Когда мама умерла в феврале, лорд перестал платить за мое содержание в пансионе. В сундучке мамы я нашла деньги и приехала пароходом в Саванну. Я ведь нашла и письмо, где вы просили маму прислать меня или приехать вместе со мной.

Джинни увидела, что Бен побледнел, опасаясь, что мог написать в этом письме о том, о чем дочь не должна была знать. Но Джинни смотрела на него ясным взглядом, и он успокоился. Джинни подумала, что, если б она узнала тайну отношений Бена и Стеллы — какую-то ужасную тайну, судя по волнению Бена, — то просьба Джоанны была бы ею уже выполнена.

— Я хотела увидеть вас, и вот я здесь. Может быть, я поступила необдуманно, тогда простите меня — я бываю иногда импульсивна, как мама.

— Ты поступила правильно, Джоанна. Ты замечательно поступила. Я так рад тебе.

— Когда мы приплыли в Саванну, то увидели, во что война превратила южные края. Это было ужасное зрелище. Ну а потом я договорилась с мистером Эвери. Он казался порядочным и достойным доверия. И я поехала в Техас в его фургоне. Телеграфировать вам я боялась — думала, что вы не разрешите мне приезжать.

— Бог с тобой, девочка, как ты могла такое подумать! Я же люблю тебя, нуждаюсь в тебе.

— Могла — мы ведь не знаем друг друга, так долго жили в разлуке.

— Теперь всю жизнь будем узнавать друг друга и никогда не разлучимся! Обещаю это. Надеюсь, Джоанна, ты не винишь меня, причина нашей разлуки — слабости и пороки твоей матери. Я знал, что она начинает меня ненавидеть, и поэтому отпустил ее. Я не давал ей развода, потому что не в силах был отказаться от тебя. Я надеялся, что она опомнится и вернется.

Да, если бы она вернулась, подумала Джинни, это было бы лучше для нее самой и Джоанны… И произнесла это вслух:

— Да, отец, лучше бы она вернулась. Так ужасно, когда дочь растет без отца.

Бен допил свой остывший кофе и улыбнулся.

— Это был долгий и тягостный разговор для нас обоих. Но неизбежный. Теперь иди отдохни после тяжелой дороги. Мы поговорим еще и вечером, и завтра — у нас теперь много дней впереди.

— Ты прав, отец. Да, это был трудный разговор, и я устала.

Все трое встали из-за стола; Нэн, которая не сказала ни слова во время беседы отца с дочерью, ласково улыбнулась Джинни.

Джинни вошла

в комнату Джоанны и осмотрелась. Обстановка была богатая и изящная: красивая мебель из вишневого дерева, ковер с цветочным узором на навощенном полу. Покрывало на кровати, обивка мебели и занавеси были тоже с цветочным узором и тех же тонов, что ковер: зеленые, голубые, розовые и цвета слоновой кости. На туалетном столике лежали серебряные гребни и расчески, и стояли бутылочки с одеколоном. Настольная лампа — масляный светильник — из матового стекла, два медных канделябра по бокам настенного зеркала — все убранство комнаты было любовно продумано и выполнено со вкусом.

«Как чудесно было бы Джоанне в этой комнате! — печально подумала Джинни. — Как ужасно, что родная дочь навсегда потеряна Беком, а Джинни, приехавшая сюда по ее просьбе, должна бояться разоблачения тягостного для нее обмана! Но нет, они не заподозрили меня», — решила Джинни, вспоминая бурную радость Бена и спокойную приветливость Нэн. Она испытывала чувство вины, и ей хотелось скорее выполнить просьбу Джоанны и покончить с обманом. Бен и Нэн не заподозрили ее, но ведь еще приедет Стоун! И он может быть недоволен возвращением сестры или окажется прозорливее, чем отец Джоанны и Нэн… — Да, Джоанна, ты возложила на меня трудную миссию. Помоги мне, Боже, справиться с ней!

Джинни снова оглядела любовно убранную комнату и начала открывать шкафы. Подарки, о которых говорила Нэн! Шкафы были набиты подарками. Детские игрушки, безделушки, радующие душу молодой девушки: перстенечки, брошки, шарфы, ленты, шали, сумочки, книги, изящный письменный прибор. Всевозможные вещи, входящие в обиход девушки из богатой семьи. А Джоанна была лишена всего этого! Жестоко поступила Стелла, но виноват и Бен. Как ужасно, что Джоанна оказалась яблоком раздора между родителями. Зато у нее была подружка, которая любила ее нежнее родной сестры… и Джоанна так же любила меня, печально подумала Джинни. Еще раз она горько оплакивала потерю подруги — родного сердца в суровом мире.

На миг пришло желание отомстить Бену — ведь причиной болезни и смерти Джоанны были и ее душевные терзания, и тревога из-за родителей… Но виноват ли Бен? Или Стелла? Какая мрачная тайна! Солгала ли Стелла? Женщина, которая открыто жила во грехе и уехала от мужа, шантажировав его скандалом, могла солгать. Ведь засомневалась и Джоанна, которая верила матери! Но как же считать невиновным человека, отказавшегося от дочери из боязни скандала? Обречь ее на нужду, на жизнь без отцовской заботы! Может быть, Бен так возненавидел Стеллу, что боялся ее возвращения вместе с дочерью. А может быть, он и не нуждался в дочери — у него был сын, о котором он так любовно говорил Джинни…

— Почему мой отец предатель и отказался содержать родную дочь? — спрашивала перед смертью Джоанна. — Годы и годы он не присылал денег, мы с матерью нуждались. Он должен расплатиться за свой грех. Моя мать умерла из-за него, а я жила в нищете и одиночестве. Обещай мне узнать о том, что произошло в прошлом между моими родителями, узнать всю правду. Обещай мне, что ты заставишь его страдать, как страдали мы с матерью. Но если мать лгала и он невиновен, подари ему немножечко счастья, пусть он порадуется, пока ты поживешь с ним, — ведь мы так похожи… А потом скажи ему о моей смерти и уезжай искать своего отца.