Тайны прошлого
Шрифт:
Телефон автоматически переключился на второе сообщение, зачирикал женский голос, и я поспешно поднесла его к уху.
— Эээ, ты меня не знаешь, я Чарла Поласки? — Она взвизгнула в конце фразы, превратив ее в вопрос. — Я тут в тюрьме, в Одессе. Но я не виновата. Я хочу, чтобы люди об этом знали. Меня обвиняют в том, что я застрелила своего долбанутого мужа, но, если бы я решила его убить, я бы взяла нож, которым он потрошит оленей, и резала бы его очень, очень
И тишина. Пустота. Звонок оборвался.
Телефон снова зажужжал. Пробивался новый звонок.
— Алло, — сказала я.
— Ух ты, а я не думала, что ты ответишь.
Голос нельзя было не узнать. Скрипучий, визжащий, противный, как первые попытки семилетнего ребенка сыграть на скрипке. Или как кряканье утки с техасским акцентом.
— Чарла?
— Ух ты, это стремно. Ты откуда меня знаешь?
— Вы только что оставили мне сообщение, — нетерпеливо сказала я.
— А, так ты получила. Ты прости, что я отключилась, но сучка Бекки явилась, а я не хочу, чтоб она подслушала. Она через две камеры от меня и маму продаст за пакетик «Скиттлз».
— Кажется, вы ошиблись номером…
— Не, не ошиблась. Он написал мне его на руке несмытым маркером. Ты Томми, да?
Несмываемым, подумала я, а она не стала ждать ответа.
— Ну, короче, да. С тобой там кто-то есть?
— Да. То есть нет, не прямо рядом со мной, я в туалете.
— О. А мне уже два года не дают посрать в одиночестве. Душу бы за свой туалет продала. Ну, я быстро. Тебе все равно лучше отвечать «да» или «нет», на случай, если кто слушает. Они очень сильно настаивали, чтоб я никому не говорила.
Ее голос начал дрожать.
— Тот жуткий охранник из предупредительного пришел ко мне вчера ночью. И сказал, что свое право на телефонный звонок мне лучше использовать, чтобы передать тебе сообщение от здешнего новенького. Сказал, что мне будет очень плохо, если я откажусь.
— Это безумие, — пробормотала я, уже занося палец над кнопкой завершения звонка.
— Твой отец, — сказала Чарла. — Твой отец просил передать: «Никому не верь». И что он защищает тебя. Что, блин, у тебя за папаша? И какого черта меня выбрали, чтоб звонить?
Пауза, затем «ой» и щелчок.
— Чарла? Чарла?!
В трубке повисла тишина.
Глава 15
К тому времени как я в третий раз протерла лицо мокрым полотенцем, Лайл уже грохотал в дверь ванной.
— Томми? Ты в порядке? Извини. Я знаю, что это невежливо. Я беспокоюсь. Прошло уже двадцать минут.
Я открыла дверь и попыталась улыбнуться.
Что означает ваше «никому не верь», мистер Марчетти?
Список включает Лайла? Хадсона?
— Конечно, —
— Уехал. Кое-что расследовать.
— Это замечательно, — отрешенно пробормотала я. — Что ты о нем думаешь?
— Он действует совершенно не так, как знакомые мне репортеры.
— Но ты доверил ему мамино дело.
— Не повредит. Зачем с ним ссориться? У «Техас Мансли» достойная репутация. А нам на данном этапе нужны ответы, верно? Чем больше помощи, тем лучше.
Я не могла не признать, что Джек на этот раз вел себя почти идеально.
Мы прошли по коридору мимо застывших взглядов черно-белой коллекции предков. Папа говорил, что в те времена на фотографиях никогда не улыбались — это считалось признаком избыточного тщеславия.
Интересно, что бы они подумали о «звезде реалити-шоу» в качестве строчки в резюме и твитах вроде «Привет, народ! Давайте синхронно пердеть в 20:00!»
— Я словно бреду в никуда, — призналась я. — Это безнадежно.
Лайл помедлил. И вытащил из заднего кармана свернутый лист бумаги.
— Я нашел мертвую девочку с твоим номером соцстраховки. Вот несколько распечаток. Я попытаюсь добыть файлы из ФБР… другим способом. Мы работаем над отслеживанием того анонимного имейла. — Он снова помедлил. — Рано или поздно придется подумать о том, чтобы самим поговорить с ФБР.
Я кивнула, размышляя, кого включает в себя Лайлово «мы». Репортеры подозревали в нем хакерские таланты, а я считала, что Лайл для таких занятий слишком умен. И просто знаком с хорошими хакерами.
— Не стоит сейчас отступать, — сказал он мне. — И вообще не стоит. Просто знай, что моя группа тоже в деле.
— Ты знаешь, кто такая Чарла Поласки?
— Конечно. Передовица шрифтом двенадцатого кегля. Она нашла своего мужа, голого и намыленного, с тренером по аэробике, по совместительству учительницей ее дочери и женой городского советника. Им выстрелили в голову и в гениталии. Очень грязная сцена в душевой средней школы. Ну и мечта любого газетчика.
— Она точно виновна?
— Прокурору было просто. Присяжные совещались всего двадцать минут. Поласки заявила, что ее подставили. А почему тебя это интересует?
— Да просто… кое-что слышала. — Я не хотела рассказывать о странном звонке Чарлы.
— Мне нужно на работу, переделывать передовицу. Звезда «Далласских Ковбоев» сломал лодыжку на тренировке. Так что Афганистан потеснится с первой страницы. Но мне не нравится, что ты здесь одна. Насколько я понял, охрану ты так и не наняла.
— Я над этим работаю.
Мы остановились у двери, и я заметила, что он никак не может решить, стоит ли обнимать меня на прощание. Я обняла его первой.
— Папа, где-то там, наверху, очень благодарен, — тихо сказала я, хоть и знала, что Лайл стопроцентный агностик.