Тайны Зимнего дворца
Шрифт:
— Неужели, мой врный слуга, ты хочешь чтобъ я сложилъ корону, и чтобъ подобно какъ въ басн, ослы приходили лягать раненнаго льва! Разв ты хочешь, чтобъ т, которые трепетали передо мной, радовались моему несчастью, и отворачивались бы отъ меня! Чтобы пигмеи смялись надъ павшимъ гигантомъ!
— Неужели же ты всего этого хочешь Карель?
Карель все еще оставался у ногъ царя, но Николай поднялъ его говоря:
— Полно Карель, будь мужчиной! — Завтра ты мн принесешь стрихнину и общаю теб прибгнуть къ нему только въ томъ случа, если сама судьба меня къ этому принудитъ!
Карель имлъ мужество отвчать:
Государь, мы доктора, обязаны возвращать
Голосъ государя, за минуту передъ этимъ ласковый, сдлался снова суровымъ и повелительнымъ не допускающемъ возраженія.
Тогда къ Карелю вернулось хладнокровіе.
Государь, сказалъ онъ, послушаніе иметъ свои границы. Пусть, Ваше Величество мн прикажетъ умереть за Васъ, я умру съ радостью благословляя свою судьбу.
Государь, подумайте, объ Вашей супруг, объ дтяхъ, объ Вашемъ народ, продолжалъ онъ. — Вспомните, что я присягнулъ охранять Вашу жизнь, пожертвовать своей за Вашу, а теперь, что Вы отъ меня требуете? это ужасно! ужасно. И снова повалился къ ногамъ государя.
Государь подошелъ къ окну и прислонилъ свой горячій лобъ къ холодному стеклу, освжившись вернулся къ лейбъ-медику и сказалъ строгимъ, но ласковымъ голосомъ: Вставай безумный, кто теб говоритъ, что я хочу теперь же умереть? Но мало ли что можетъ случиться.
Для царя, котораго поддерживаетъ такой преданный народъ, нтъ такого случая и ничего подобнаго не можетъ быть, прервалъ его Карель. Русскіе вс до послдняго лягутъ за Васъ? Вспомните 1812 годъ! Непріятель можетъ отнять нсколько крпостей, можетъ сорвать свою злобу сжигая беззащитныя приморскія деревушки, можетъ…
— Довольно пустыхъ словъ…
Подумай объ моемъ приказаніи.
При этихъ словахъ государь повернулся къ нему спиной и удалился.
Дрожа и съ разбитымъ сердцемъ докторъ всталъ и послдовалъ за государемъ. Ему была поврена страшная тайна и все таки онъ былъ не въ состояніи заставить царя измнить свое ршеніе, такъ какъ Николай требовалъ слпого повиновенія и ему были чужды прощеніе и забвніе.
II
Въ Коломинской части есть кварталъ, называемый «Болото». Еще десять лтъ тому назадъ тамъ тянулись ряды низенькихъ и грязныхъ лачугъ вдоль немощенныхъ улицъ. Во время дождливой погоды тамъ грязь была невылазная, а во время засухи пыль затмвала солнечный свтъ.
Въ этотъ вечеръ Болото въ особенности оправдывало свое названіе, такъ какъ Нева, выступившая изъ своихъ береговъ, сдлала въ этой низмнной части города улицы совершенно недоступными, какъ для пшеходовъ, такъ и для экипажей, которые впрочемъ рдко туда заглядывали. Большинство лачугъ оставались въ полномъ мрак, такъ какъ ихъ обыватели, по большей части мастеровые, или мелкіе чиновники, упрятавши жалкое имущество по чердакамъ, поспшили искать спасеніе въ боле возвышенныхъ частяхъ города.
Въ одномъ изъ самыхъ грязныхъ домиковъ виднлся тусклый свтъ, пробивавшійся сквозь синеватую бумагу, во многихъ мстахъ замнявшую оконные стекла. Отъ времени до времени сверкалъ яркій красноватый свтъ и снова исчезалъ.
Если кто нибудь вошелъ бы въ этотъ полуразвалившійся домишко, ему представилась бы странная картина.
Въ маленькой комнатк, обклеянной дешевыми синими обоями, вдоль стнъ стояли узкія лавки, какъ обыкновенно бываетъ въ крестьянскихъ избахъ, посреди комнаты стоялъ деревянный столъ, въ которомъ горла сальная свча въ желзномъ подсвчник и въ безпорядк были разбросаны засаленныя карты и грязныя чашки
Напрасно любопытный искалъ бы креста или образа въ красномъ углу. Около каменной печки, гд горла охапка щепокъ, сидла старуха и варила кофе въ жестяной кострюльк, не обращая вниманія на завывающую бурю.
Отъ времени до времени она подбрасывала щепки въ очагъ и ея фигура, при освщенъ ч вспыхивающаго огня, напоминала вдьму, прилетвшую съ Лысой горы, чему способствовалъ еще фантастическій костюмъ; голова ея была покрыта красной повязкой, а черезъ лвое плечо вислъ желтый платокъ съ красной каймой, падая вокругъ ея стана длинными складками. Иногда она вскакивала, кружилась по комнат и пла глухимъ голосомъ какую-то странную и дикую пснью. Потомъ она снова садилась къ очагу, смотрла на кипящій кофе и углублялась въ раздумье. Наконецъ она слила кофе въ одну чашку, а гущу вылила въ другую, предварительно чисто ее вымывши. Начала внимательно всматриваться въ кофейную гущу, медленно прихлебывая кофе. Чмъ боле она всматривалась тмъ боле лицо ея принимало демоническое выраженіе. Вдругъ она разразилась безумнымъ смхомъ и швырнула въ уголъ чашку съ гущей, которая разбилась въ дребезги, вскочила, подобно тигриц, чующей запахъ крови и принялась снова за свою бшенную пляску, затягивая еще сильне дребезжащимъ голосомъ дикую пснью, въ зловщихъ словахъ которой слышалось предсказаніе о своей кончин черезъ нсколько часовъ, и что умирая, она отомститъ какому-то врагу, который незамедлитъ за ней послдовать.
Эта полусумашедшая старуха была знаменитая цыганка-гадалка Марфуша, извстная въ народ подъ именемъ «кіевской вдьмы». Пока цыганка безумно прыгала и распвала, какъ не замтно вошла въ комнату какая то дама, и, удивленная не понятнымъ поведеніемъ старухи, остановилась у дверей. Это была красивая женщина, нтъ двадцати пяти. Ея туалетъ былъ простой, но со вкусомъ, вслдствіи бури былъ въ безпорядк; ноги были промочены и хотя она была закутана въ теплую шаль, казалось, что прозябла, такъ часто вздрагивала. Ея красивое лицо было блдно, чудные черные глаза сверкали сквозь слезы, по временамъ ея губы нервно подергивались. Конечно не пустое любопытство привлекло ее въ такую погоду къ цыганк, вроятна она пришла искать утшенія, а можетъ и средства къ спасенію.
Марфуша продолжала скакать и припвать, не замчая ея присутствія, пока случайно не наткнулась на нежданную гостью. Цыганка не выражая удивленія, молча, посмотрла въ упоръ на постительницу.
— Ты пришла узнать свою судьбу? сказала она; мн не зачмъ и глядть въ карты, твоя судьба написана на твоемъ лиц. Дай-ка мн взглянуть на твою ручку.
Говоря такимъ образомъ, она привлекла незнакомку къ столу, на которомъ горла свча; сняла пальцами со свчи, бросила нагорвшую свтильню, потомъ долго взглядывалась въ руку, точно изучая каждую черту; стала смотрть упорно въ лицо, но такимъ взглядомъ, что дама съ трудомъ могла его выдержать. Потомъ приблизивъ ея руку къ свчк, вдругъ выпустила, и, отталкивая незнакомку, закричала:
— Ты осмлилась придти ко мн? Ты осмлилась придти ко мн плакать?
Ну что, Сибирь!! Что на счетъ Сибири!! Впрочемъ его не повсятъ! Ты въ отчаяніи не увидишь его висящимъ, окруженнымъ каркающими воронами! Счастливая, ты не увидишь его смерти!!..
Въ ужас, почти лишившись чувствъ, молодая женщина жадно слушала безсвязныя слова старой цыганки. Она хотла что-то спросить, но не могла найти словъ, чтобы выразить что мучило ея душу, разбивало сердце. Однако отвратительная старуха, казалось, угадывала ея мысли и продолжала: