Театр французского классицизма

Корнель Пьер

Гермиона

Царя!

Орест

Как, Пирра?

Гермиона

Вижу я, остыло ваше рвенье! Хотите — я свое переменю решенье, Признаю, что как царь он неприкосновен, — Но вам уж ничего не предложу взамен.

Орест

Не мне его щадить! Снискавши милость вашу, Страданья моего он переполнил чашу. Сам жажду мести я, но мести не такой. Нет, в спину нож всадить предательской рукой — Поступок для посла всей Греции невместный. Достойней победить в войне прямой и честной. На то ль народ меня доверием облек, Чтоб в Пирровой крови я обагрил клинок? Пусть Греция на смерть отступника осудит — Тогда и умирать ему тяжеле будет. Пока

ж еще он — царь, а с царского чела…

Гермиона

Но если я его на гибель обрекла! Вам недостаточно, что честь моя задета, Что кровью заплатить он должен мне за это, Что вам себя дарю я за расправу с ним, Что он — мой лютый враг, что был он мной любим? Да, брака этого вся Греция желала, Но Пирр был дорог мне — я не таюсь нимало, И, если тотчас же злодея не казнить,— Боюсь, что я еще могу его простить. От слова царского он отступил позорно, Пред вами, предо мной его вина бесспорна, Но если будет Пирр сегодня пощажен, То завтра может стать мне снова дорог он!

Орест

Что ж, надо погубить безжалостно злодея. Служить я вам готов, но вот когда и где я Обрушу на него карающий свой меч? И должен ли тотчас я жизнь его пресечь? Ведь я едва ступил ногою в это царство, А должен сокрушить устои государства, Монарха умертвить! И этот ваш приказ Мне не за месяц дан, не за день, а за час До вожделенного и страшного мгновенья, Когда, по-вашему, должно свершиться мщенье! Нет, прежде чем придет со мною смерть к царю, Его сопровожу я чинно к алтарю, А ночью поглощен он будет вечным мраком…

Гермиона

Но днем успеет он с ней сочетаться браком! Для них уже престол во храме водружен, И мой позор всему народу разглашен. Но беззащитен Пирр: он повелел конвою Троянца охранять. Себя он с головою Вам предает, — а вы пойдете, сударь, в храм, Чтоб молча наблюдать, как торжествует срам! Убейте же того, кто столь самонадеян; Вооружите всех вам преданных ахеян, Им в помощь можете вы взять моих людей, Чья ненависть к нему сравнится лишь с моей. Вступая с пленною троянкой в брак бесстыдно, Элладу предал он — всем это очевидно, И мести жаждут все: лишь нужно бросить клич Иль просто не мешать клинкам врага настичь. Возглавить эллинов, идти ль за ними следом — Решайте сами вы — мой приговор вам ведом: Хочу я Пирра кровь увидеть. И тогда — Я ваша.

Орест

Ах, но я…

Гермиона

Довольно! Я горда. Мне оскорбительны одни слова, без дела! Путь к сердцу своему я вам открыть хотела И обнадежить вас… Но, видно, вам милей Привычка сетовать — самой любви моей. Так возвращайтесь же, по-прежнему стеная, Обратно в Грецию; сумею мстить одна я. И от Ореста я услышала отказ! Не много ли обид досталось мне зараз? Иду я в храм — туда, где месть должна свершиться, Где не решаетесь вы за меня сразиться,— И сердце, что броней надежной прикрывал Он от моей любви, пронзит насквозь кинжал! Затем убью себя своею же рукою, Свою соединю судьбу с его судьбою. Ведь, как он ни жесток, — он воин и герой. Погибнуть лучше с ним, чем с вами быть живой!

Орест

Уймите ваш порыв: он противоестествен; Я дал вам слово мстить — я за него ответствен. Сам вашего врага я гибели предам И стану, может быть, небезразличен вам.

Гермиона

Спешите! Тем скорей и якорь будет поднят: Покинем вместе мы Эпир еще сегодня.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Гермиона, Клеона.

Клеона

Вы губите себя! Быть надо холодней…

Гермиона

Гублю себя иль нет — мне месть всего важней. Хоть говорит Орест, что он на все решится, Вполне ли на него могу я положиться? Мне больше, чем ему, принес изменник зла, И я сама удар верней бы нанесла. Самой убить его! Какое ликованье — Увидеть свой кинжал в кровоточащей ране И, довершив своей победы торжество, Троянку в смертный час укрыть от глаз его! Ах, если б мне была дана хоть та отрада, Чтоб перед смертью он узнал, что не Эллада, А я, я мщу ему за гнусные дела! Ступай, покуда кровь еще не потекла, Пока он жив — беги, — пусть он из уст Ореста Узнает,

что ему мстит прежняя невеста!

Клеона

Иду! Ох, близится ужасная беда! Но что это? Сам царь пожаловал сюда!

Гермиона

Остановись! О нет, беги скорей, Клеона, Вели Оресту ждать, что скажет Гермиона!

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Пирр, Гермиона, Клеона.

Пирр

Меня не ждали вы… Прервав ваш разговор, Я знаю, что от вас я заслужил укор. Но я пришел не с тем, чтоб толкованьем лживым Пытаться всем моим делам несправедливым Благопристойное обличие придать; Я не могу себя пред вами оправдать, И горделивой мне не сохранить осанки,— Но выбор сделан мной: женюсь я на троянке И отдаю ей все, обещанное вам. Другой бы тут прибег к чувствительным словам, Сказал бы, что отцы распорядились нами Не как хотели мы, а как решили сами, Двоих нелюбящих друг к другу привязав. Но не оспорил я тогда отцовских прав И тем уж виноват. Впоследствии отправил За вами я послов, и вас корабль доставил Сюда, в Эпир, где вам оказан был почет. Хотя уже давно к другой меня влечет, Я дал себе зарок во что бы то ни стало Остаться верным вам. И все же, видно, мало Желанья следовать по избранной стезе: Препятствовать страстям напрасно, как грозе; И верх взяла любовь; троянкой полоненной Я сам захвачен в плен, — безвольный и влюбленный. И вот сегодня с ней идем мы под венец. Рассудку вопреки я жажду, чтобы жрец Назвал моей женой ту, кем я ненавидим… Наперекор себе в священный храм мы внидем. Да, мне вины своей пред вами не избыть: Клятвопреступник я, но я хочу им быть! Так пусть скорее гнев ваш справедливый грянет: Быть может, вам и мне на сердце легче станет. Кляните же творца содеянного зла! Любая мной от вас заслужена хула.

Гермиона

Я ваше, государь, ценю чистосердечье: Вы доказали мне своей пространной речью, Что, совершая зло, его вы звали злом И знали, что хула вам будет поделом. Ну что ж, бывают ведь на солнце тоже пятна; Сегодня слово дать, а завтра взять обратно — Для славного царя естественно вполне. Рабом быть клятвы? Нет!.. Вы и пришли ко мне, Лишь чтоб нечестностью своей покрасоваться! Вам, видно, в низостях приятно признаваться! Прекрасно! Честь и долг попрать и отмести, Любить одну, в Эпир другую привезти, Бросать меня, опять вздыхать передо мною И на моих глазах обзавестись женою! Царевну оскорбить, рабу возвесть на трон, Сперва для эллинов разрушить Илион, Для сына Гектора потом предать Элладу… Кто столько славных дел свершить способен кряду, Не даст себя связать ни клятвам, ни словам, И произвол его себе довлеет сам. Чтоб усладился слух супруги нежной вашей, Как вас назвать — лжецом или еще покраше? Желаете вы с ней глумиться надо мной, Хотите выставить меня с моей бедой Всем на посмешище? Не много ль будет, впрочем, Вам радостей зараз? Нет, кое-что отсрочим… Другие вас потом как надо наградят. Не стоит удлинять прозваний длинный ряд, Который вы давно по праву заслужили: Кем зверски был убит старик Приам? Не вы ли И всю его семью сразили наповал? Кто, как не вы, детей и женщин убивал? А Поликсену кто, к негодованью греков, Постыдно удушил? [131] Кто кровью человеков Залил несчастный град, как вешнею водой? Вы! В чем вам отказать, о доблестный герой!

131

А Поликсену кто… постыдно удушил? — Сестра Гектора Поликсена считалась виновницей смерти Ахилла: во время свидания Ахилла с Поликсеной его убил брат Поликсены Парис. После победы над Троей Пирр принес Поликсену в жертву на могиле своего отца.

Пирр

Я за Елену мстил — ведь это вам не внове, Но знаю — пролил я немало лишней крови; Увлекшись битвою, вслепую стал рубить. Однако лучше нам о прошлом позабыть. Я рад, что слушали меня вы равнодушно; Коль излияниям моим внимать вам скучно, То, значит, нет на мне такой большой вины. Ах, вашей я не знал души до глубины! Не понимал того, что, каясь в преступленье, Я тем смертельное нанес вам оскорбленье: Неверным может ли быть тот, кто не любим? Я возомнил, что я для вас незаменим, А что лишь долг велит вам стать моей супругой, Что обернется вдруг предательство услугой,— Я не подозревал… Но ведь и впрямь никто Не мог вам приказать любить меня…