Техас-сити 47 года
Шрифт:
– Не трогай, кое где подсыхает.
– Хорошо, я пойду в город звать на помощь.
– Попытайся пройти. Возьми мой платок, держи у рта, может не задохнешься от дыма.
Прежде чем отдать мне свой голубой платок, парень окунул его в лужу с дохлой рыбой, долго отжимал и наконец протянул.
– На. Только не прижимай к ранам...
– Спасибо. Как тебя звать?
– Тэд.
– Возвращайся живым, Тэд.
Шагнул от него, как пьяный, панели сначала поплыли перед глазами, потом прояснились и я потихонечку стал шевелить ногами. Вроде могу ходить, только
Иду почти час, обходя пожарища и огромные завалы из строительного мусора и металла. Проклятый дым все же пропитал легкие и приходится кашлять и сплевывать всю эту гадость. Мало того, что голова болит от ран, так еще теперь раскалывается от отравления дымом. И вдруг, на пути встретил живого человека. Он сидел на камнях, уныло уставившись в землю. Что то знакомое было в его фигуре. Это был мастер Эди.
– Эди.
Закопченное лицо в мятой каске недоуменно уставилось на меня.
– Ты кто?
– Я русский... на погрузчике.
– А... Видел, как вышло? Я рад, что ты остался жив.
– Чего ты здесь сидишь?
– Я запутался, не знаю куда идти. Уже хожу по развалинам целый час и не могу выбраться. Все время попадаю сюда.
– Пошли со мной.
– Пошли. Хоть куда-нибудь, только выведи.
Он встает и идет за мной кряхтя и постанывая.
– Как ты остался жив?
– спрашиваю его.
– Сам не знаю. Зашел в свою конторку, присел на диванчик а тут как ухнуло... Очнулся под какими то развалинами, так же на диванчике. Долго выбирался из под бетонных балок, и вот все брожу...
Мы проходим через плотный желтый дым. Эри и я зажимаем носы и поторапливаемся, стараясь побыстрей проскочить этот участок. Когда выскочили на горящие остатки какой то древесины, Эри оторвал от лица руку.
– Сера зараза. Здесь горит столько химии, что если не погиб от взрыва, то погибнешь от отравы. Я уже так надышался, что не могу блевать. Голова болит жутко.
Я взял верное направление, наверно по интуиции. В Африканских пустынях мне приходилось бродить по пескам и всегда в точки промыслов выходил точно. Вот и бывшие ворота порта. Здесь поменьше дыма и вроде идти получше. Уже можно сообразить где улицы, оформленные кое где горящими, или разрушенными, или полуразрушенными домами. Даже появились первые люди. Человек в форме полицейского подскочил к нам.
– Вы из порта? Там еще есть кто-нибудь?
– Может быть и есть, но в основном мертвые, - говорит Эди.
– А я видел живых, они остались на пятом и седьмом пирсе, - отвечаю я.
– Стойте здесь, не уходите. Я сейчас позову медиков и еще кой кого.
Полицейский побежал за угол развалин, а мы опустились на разбросанные по тротуару кирпичи.
– Сейчас бы выпить что-нибудь, - мечтает Эди.
– Горло все дерет от дыма. А башка, как после парового катка...
К нам подходят несколько человек, по форме определил, что это офицеры полиции и армии, а также трое гражданских.
– Вот они вышли из порта, - показывает на нас пальцем полицейский, первый встретивший нас.
– Вы откуда? В каком месте работали?
– спрашивает старший полицейский чин.
– Мы с нулевого пирса, - отвечает Эри.
– С нулевого? Где стоял "Гранкан".
– От туда.
– Но там, по моему...
– Там нет ни пирса, ни "Гранкана, ни людей. Все погибли.
– Вот этот говорит, что видел живых людей, - теперь расторопный полицейский показывает пальцем на меня.
Все сразу уставились на мое страшное лицо.
– Говорить можете?
– спрашивает старший чин.
– Могу.
– Где вы видели людей?
– На пятый пирс забросило нефтеналивную баржу. К ней отправился шофер Тэд, который меня нашел в развалинах, он пошел искать живых. А на седьмом пирсе горели два парохода, там люди старались затушить пламя...
– Горели два парохода?
– вдруг удивился Эди.
– Да.
– Тогда сейчас будет тоже самое что и с "Гранканом". Я знаю все портовые дела. Там стоят "Хай-флайер" и "Вильсон Киин". Они тоже загружались селитрой. Ведь это она взорвалась на "Гранкане", правда?
Гражданские кивают головой.
– Надо всех живых вывести из города, - говорит старший полицейский чин, армейским офицерам.
– Если это правда, то вот-вот пароходы взорвутся, города не будет совсем.
– Может взрыва не будет, они сумеют затушить...?
– неуверенно говорит офицер.
– Будет, не будет, все равно на всякий случай, обезопасьте всех.
Эти начальники собирались уходить и тут Эди завопил.
– Ребята, дайте хоть глоток воды.
– Сейчас к вам пришлем санитаров и воду, - сказал полицейский.
Усталый пожилой человек в белом халате склонился надо мной.
– Как у вас дела?
– равнодушно спросил он.
– Рожа вся побита стеклом.
– Вижу, а больше ничего...?
– Остальные болячки заживут.
– Потерпите, я сейчас...
Этот эскулап грязными пальцами ковыряется в моем лице.
– Ай, черт, - выругался я.
– Ничего, похоже кости целы, глаза не задело, кожа потом нарастет. Только одна ранка и самая опасная, но на вас может быстро заживет. Сейчас я вас перебинтую, а там сами смотрите.
– Много работы?
– спрашиваю его.
– Жутко. Я уже не помню, скольких обработал. Только успеваю принимать от посыльных бинты и йод.
Мужик не церемонясь, прямо по ранам обтирает мне лицо йодом и наворачивает на голову бинты.
– Я пошел дальше, - говорит он, оглядывая мою голову.
– Неплохо получилось. Если выберетесь от сюда, постарайтесь попасть к настоящему врачу.
– Спасибо.
– Сейчас идите в приемный пункт. Знаете где школа 290 ткацкой фабрики?
– Знаю.