Темная сторона России
Шрифт:
На середину поляны выскочила Ленка и замахнулась на уворачивающийся бульон поварешкой. Бульон не подставлялся, а я все бежала за ним сумасшедшими зигзагами, лупя палкой по земле. В итоге, почти достав обед, я в очередной раз размахнулась и, споткнувшись о какой-то корешок, рухнула вниз, погребя птичку под собой. Всё! Первый мой настоящий охотничий трофей за эту охоту.
Меня подняли, и мы стали рассматривать пернатую отбивную. Во мне почти семьдесят пять килограммов живого веса, и что там с внутренностями пичуги, предсказать было сложно. Но то, что она не дышала, это факт.
— М-да, Танюш, ну это. С удачной охотой тебя, — разоржался Мишка. — Круто ты птичку придавила.
— Придурки, я штаны на коленках
Птичка оказалась куропаткой, но мы узнали об этом уже от егеря через несколько дней. Куропатку ощипали, разделали, сварили и сожрали, потому что были жутко голодными. А в соседнем котелке варилась картошка с сублимированным мясом и мирно поджаривались на сковородке сыроежки с сушеным луком.
— Вечером силки проверю, может, еще что-то из мяса попадется.
— Тань, ты что, силки поставила? — Мишка был в шоке.
— Ну да, по всей окружности километрах в пяти — семи от лагеря, на белок и на зайцев. Так что, может, и завтра с мясом будем.
— Ты откуда это умеешь? — Мишка и правда был удивлен. — У Джека Лондона такое точно не описывалось.
— Мишань, у меня и папа, и дед охотниками были. Дедушка еще в детстве научил силки ставить — как он говорил на ворчание мамы и бабушки, на всякий случай. Ну вот и пригодилось. Эх, — продолжила я, — были бы стропы парашютные, можно было бы и с более крупным кем-то потягаться. А кстати, с этими пробежками забыла совсем. — Я многозначительно всех оглядела: — Нашла я какую-то пещеру явно не естественного происхождения, метрах примерно в пятистах от стоянки. Вот.
Воцарилась тишина.
— Сорри, что значит «не естественного происхождения»? — протянул Кит.
— А той значит, что на входе плиты, как на дольмене, сложены, и лаз глубокий куда-то ведет. Камешек бросила, покатился глубоко. Сама не полезла. Так что завтра нужны страховка, карабины, фонарь. Ия. — Широко улыбнувшись улыбкой Чеширского кота, я обвела взглядом ошарашенных этой новостью друзей.
— Крутя-ак, — протянул Мишаня.
— Офигеть! — Это уже Юлик. — Я пойду точно, и не сопротивляйтесь, и не отговаривайте. Я скалолазанием занимался, так что я — в команде.
— Ленка тоже лазала по горам, — обиженно пробурчал Мишка. — А я просто сильный и сильнее Юлика буду.
— Значицца, так, мои дорогие и обожаемые первооткрыватели, — подвела итог я. — Предлагаю следующую схему. Сейчас иду я, Юлик и Кит. Миш, ты, Йола, и Ленка — в лагере настороже. Завтра с утра идем — я, ты, Лена, и Йола. — И сразу заметила, как поскучнели эти трое. — Ну, ребята, — жалобно протянула я, — не дуйтесь. Просто я с Рыжим прошла столько, что вам и не снилось, а Юлик — мастер спорта по скалолазанию, без него мне страшно туда соваться.
В общем, разобравшись, мы минут через сорок отправились к таинственной пещере.
Запись в моем путевом дневнике вечером того же дня:
«В 14.36 меня обвязали тросом и отправили в лаз. Меня — просто потому, что я туда никого первым не допускала. Ну моя это находка, моя. Я и хочу первой туда залезть. Следом за мной на такой же страховке полз Юлик. У меня в руках был пистолет — просто так, на всякий случай, а Юлик светил фонарем. Ползком пробираясь вперед, мы видели перед собой явно обработанный человеческими руками коридор, который плавно уходил вниз. Метров через тридцать проход расширился, и вскоре обнаружились ступени высотой одиннадцать сантиметров. Судя по тому, что я насчитала их 137 штук, мы спустились на глубину пятнадцати метров. А потом через арку вошли в зал. Он был не огромным, но величественным. Посередине, в лучах двух фонарей, обнаружилось странное сооружение, похожее на ложе для гиганта. Причем выполнено оно было как высококлассное стоматологическое кресло, то есть эргономично, в котором любой человек может пролежать час-два без дискомфорта для мышц.
— Кита, спускайся, все чисто! — проорал Юлик.
Спустя минут десять — пятнадцать Рыжий присоединился к нам. И только присвистнул:
— Ох, ни фига ж себе! Ну везет нам: как подземелье, так фигня очередная доисторическая.
— Кита, — посмотрела я иронично, — ты, видимо, забыл, что мы, конечно, лохи, но все же в авантюру эту с какими-никакими материалами поехали. — И я бросила в него камушком, просто так, из вредности.
Ребята начали обходить пещеру и осматривать, обстукивать все стены. Я же заинтересовалась ложем или что это такое было. Подтянулась, перевалилась и угнездилась там, где у кого-то должна была располагаться попа. И, посмотрев вверх, увидела только каменный свод. Ладно, подумала я, зачем-то же тут стоит это стоматологическое оборудование? Переместимся в сторону изголовья. Немного поерзав и вызвав у пацанов несколько смешков, я все же пристроила голову в соответствующей выемке и вновь уставилась вверх. И. Звезды! Мириады звезд смотрели на меня. Темное небо космоса и сверкающая дорожка Млечного Пути. Россыпь серебристо-туманных галактик — вот что я увидела. Не может быть, сказала я себе и зажмурила глаза. Потом открыла, посмотрела и снова увидела картину — мириады звезд буквально светили мне в глаза.
Под затылком что-то мешалось, и, пошарив рукой, я вытащила фигурку непонятно кого. На ослабевших вдруг руках я приподнялась и тихим, писклявым голосом проблеяла:
— Ребя-ата.
Они подошли.
— Кита, заберись, пожалуйста, сюда и закрой глаза.
Видимо, мой блеющий голос подействовал: Кит без вопросов залез на ложе.
Я устроила его голову так же, как давеча свою, и скомандовала:
— Открывай!
— Ох них... себе. Б... опс! Не может быть. — Кита зажмурил веки, а потом снова открыл и с детским восторгом начал вглядываться в то, что я уже видела. — Так ведь день наверху! Такого просто не может быть! Юлик, а ну-ка забирайся сюда, тут такое.
От Юлика мы не дождались мата, он просто охнул и замолчал с блаженной улыбкой, а потом попросил выключить фонари и снова громко охнул.
— Так — еще прекрасней, — заявил он. — Пошли-ка наверх. Надо ребятам сегодня показать. Они не простят, если увидят такое только завтра. — Юлик помолчал, а потом взглянул нам в глаза поочередно и произнес: — Я бы точно не простил.
Мы вернулись в лагерь около семи».
Мы вернулись в лагерь со всей возможной скоростью и, наплевав на охрану, потащили ничего не ведающих друзей в подземелье. Я осталась в лагере, крикнув Рыжему, чтоб взял с собой камеру. А сама достала тот камешек, который мне помешал под затылком. Раскрыла ладошку и увидела то ли орла, то ли ястреба. Фигурка была сделана из белочерного камня. Голова птицы была белой, а все стальное — черным как ночь.
«Странненько все это, — подумалось мне, — предупреждение шамана и вот вторая фигурка». Посидела еще с час и решила пройтись, проверить силки. Самое время.
Часа через два я вернулась, но на стоянке так никто и не объявлялся. Звездами любуются, решила я и, радуясь, что этого никто не увидит, села «ошкуривать» пятерых белок и одного зайца. Силки я обновила, так что завтра можно снова проверять.
Вскоре над костром кипел вкусный мясной бульон с остатками гречки.
«Не пропадем, — подумала я и бросила очередную порцию специй. — Главное, чтоб никто не знал, что на ужин сегодня белки». Мне повезло, и я успела выловить тушки до прихода ребят и очистить их от костей так, что получился вкусный, жиденький мясной супчик и жареный заяц. Все оценили, и зайца тоже, но почему-то никто не поинтересовался, как я его разделывала. А я уже вынашивала план мести за это. Вот попадется в силки завтра зайчик, или два, или три, и я на ваших глазах его разделаю, чтоб знали вы, как это — есть пищу из котелка, ту, которая попалась в силки, а не ту, которую купили в магазине.