Тёмная сторона
Шрифт:
– Все-то ты обо мне знаешь. – Вздохнул я. – Неужели я действительно такой предсказуемый тип?
– Вполне. – Спокойно кивнула она.
Я уселся рядом с ней в огромное кресло – честно говоря, монументальность мебели, прижившейся в моей «царской резиденции» повергает меня в ужас! – и с удовольствием уставился на Мелифаро. Судя по некоторой изношенности его голивудской рожи, у парня выдался не самый легкий день, зато сейчас он был абсолютно счастлив – настолько, что даже не пытался перебить Теххи, чтобы сказать мне какую-нибудь заранее заготовленную гадость: боюсь, они все повылетали из его бедной головы, впервые в жизни! Смущенная, но довольная
– Что это у тебя, Хелви? – Удивленно спросил я. – Это похоже на…
– Это просто игрушка. Я нашла ее в том доме, где мы все сегодня проснулись, под красным креслом. – Смущенно объяснила она. – Мне понравилось, и я взяла ее себе… Это не страшно?
– Не страшно. – Улыбнулся я, протягивая руку. – Но все равно покажи.
На этот раз у меня просто не осталось сил, чтобы смеяться, в противном случае, я вполне мог бы побить свой собственный рекорд, только что установленный в гостеприимных стенах Королевской тюрьмы Холоми. Но меня хватило только на слабую улыбку. Повод был – лучше не придумаешь. Леди Хелви умудрилась притащить домой смешное тельце главного виновника всей этой заварушки, могущественного Дорота, повелителя манухов. Теперь он сам стал очаровательной мягкой игрушкой. Надо отдать ему должное: в плюшевом состоянии, да еще и без своего ужасного хвоста Дорот выглядел очень мило. Я отдал его Хелви.
– Хорошая игрушка. – Мягко сказал я. – Могу вас познакомить: эту смешную мышку зовут Дорот. Когда-то он жил у стен зачарованного города Черхавла на материке Уандук, потом принадлежал королю Мснину, потом встретил свою старость в самом сердце Пустых Земель, где повелевал вашими соседями, этими злосчастными манухами, а теперь будет твоим… Думаю, из этого мышонка получится неплохой талисман – почему бы и нет!
– Это тот самый Дорот из древних преданий, который когда-то повелевал манухами? – Испуганно уточнила Хейлах.
– Тот самый. – Кивнул я. – Не волнуйся за Хелви, милая: без своего хвоста эта мышка уже никого не заколдует.
– А ты расскажешь нам обо всем? – С надеждой спросила Хелви.
– Обо всем?! – Рассмеялся я. – Ну, «обо всем» – вряд ли! А о том, что случилось с вами, расскажу, только завтра, ладно? Или послезавтра…
– Фирменное обещание сэра Макса. – Тоном знатока заметила Теххи. – Завтра, или послезавтра, или в Последний День года, или…
– Ну, не все так страшно. – Улыбнулся я. А потом задремал прямо в кресле, да еще и с полной кружкой камры в руке – вот уж чего со мной еще никогда не случалось!
В какой-то момент я проснулся, всего на мгновение, чтобы с удивлением обнаружить, что я уже не сижу в кресле, а лежу под одеялом. Понятия не имею, как я туда попал, но это было здорово! А потом я опять уплыл куда-то в сладкую темноту сна. Впрочем, сладкой она оставалась недолго: меня тут же закружили странные, тревожные сновидения. Сначала я бесцельно бродил по узким тропам какого-то невероятного леса, а потом мне навстречу вышли жалкие, невменяемые существа, которые когда-то были эльфами этого Мира. Они пошатывались, топтались на месте, и молча смотрели на меня мутными красными глазами, словно ждали чего-то… кажется, я прекрасно понимал, чего они ждут! И тогда я извлек из своей ноющей груди невидимый меч короля Мснина – каким-то образом я знал, как это сделать – и вонзил этот меч в горло одного из тех, кто стоял на моем пути, а когда он упал на землю, медленно и бесшумно, как падают листья с деревьев, я закричал от восторга: «следующий!», – как сумасшедший доктор, приглашающий в свой кабинет очередного пациента. Я обращался с оружием так ловко, словно вырос при дворе какого-нибудь короля Артура… впрочем, возможно, что это меч умело обращался со мной, а не я с ним.
Мой сон был полон беспричинного гнева, изумрудно-зеленой крови эльфов и неописуемого облегчения, только я так и не понял, кто испытывал это самое облегчение – я, или умирающие существа… А потом в лесу стало темно и безлюдно, и меч короля Мснина захотел вернуться в свой тайник – то есть, в мою грудь, так что я проснулся от собственного крика, и от невыносимой острой боли в груди, и между лопаток, но через несколько секунд все закончилось. Я уткнулся в подушку и рассмеялся от облегчения… нет, наверное я все-таки разревелся от облегчения, если честно…
– Что случилось, Макс? – Теххи, бледная и испуганная, стояла на пороге. Она внимательно посмотрела на меня, перевела дыхание и рассмеялась: наверное мои мокрые щеки отлично вписывались в ее картину мира. – Ну, хвала Магистрам, ты вполне жив! Что, кошмар приснился?
– Что-то в этом роде. Извини, я не хотел тебя пугать. Просто не соображал ничего… – Я виновато улыбнулся, огляделся по сторонам и здорово удивился: – А где это мы?
– Как это – «где»? В твоем дворце, разумеется. Ты же отключился прямо в гостиной, помнишь?
– Приблизительно… Так что, это и есть моя «царская опочивальня»? Ужас какой! – Я неодобрительно повертел в руках мокрую от моих собственных слез узорчатую подушку и зашвырнул ее в дальний угол кровати, огромной, как футбольное поле. – То-то я смотрю, мне всякие гадости снятся…
– А мне понравилось здесь спать. – Мечтательно возразила Теххи. – Вот сегодня я почувствовала себя настоящей царской наложницей, наконец-то! И это несмотря на то, что твое присутствие в этой кровати было исключительно номинальным.
– А я в ней все-таки присутствовал? – Осторожно уточнил я. Честно говоря, у меня образовалась целая куча нехороших подозрений касательно того, чем именно я занимался этой ночью.
– Надеюсь, что да. – Теххи удивленно пожала плечами. – Когда я ложилась, ты здесь был, и когда проснулась, ты тоже был, где-то под кучей одеял… ну, наверное был – честно говоря, я не решилась тебя беспокоить, поэтому просто встала и пошла умываться – а все остальное время я смотрела один замечательный сон, правда там-то тебя как раз и не было… А что, у тебя есть основания считать, что ты был где-то еще?
– Не знаю. – Улыбнулся я. – Честно говоря, ты такая красивая, что мне уже все равно…
– Все-таки у тебя ужасный вкус! – В голосе Теххи звучало неподдельное огорчение – это был наш самый старый и неразрешимый спор: мне она ужасно нравится, а себе – ни капельки!
Я добрался до кабинета сэра Джуффина сразу после обеда. Он встретил меня самым тяжелым из своих фирменных взглядов и странной улыбкой, насмешливой и печальной одновременно. Я устроился в кресле напротив и молча уставился на своего шефа. Через несколько минут я понял, что эта «пауза Станиславского» – не совсем то, чего от меня ожидают, и виновато пожал плечами.