Темное искушение

Лори Даниэль

– Ты ставишь себя в неловкое положение.

– Не у меня тут стояк, – ответила она.

Смешок подступил к горлу, но я сдержался. Я пытался донести до нее мысль о том, что не стоит выставлять свои чувства на всеобщее обозрение, если хочешь выжить, и я не собирался позволить ей перебивать эту мысль.

– Вот почему я не трахаю девственниц. Они становятся чертовски прилипчивыми.

Она тихо рассмеялась.

– Я не собираюсь влюбляться в тебя, если это то, чего ты боишься.

Во-первых, «страх» был последним, что я чувствовал,

когда вопрос дошел до того, трахнуть ли ее. Во-вторых, что за черт? Эта девушка могла влюбиться во все что угодно, хоть в гребаный камень. Я вспомнил об Иване, и яд забурлил в моих венах.

– Почему нет, котенок? – Я провел пальцем по ее губам, мой тон снизился до предупреждающего. – Твое сердце уже занято?

Я не был уверен, что хочу услышать ответ, так что, когда ее губы приоткрылись с неглубоким вздохом, я просунул между ними большой палец. Она прикрыла глаза, когда сомкнула вокруг него губы. Горячее скольжение ее языка отдалось еще большей твердостью в моем паху. Я высвободил палец и размазал влагу по ее губам, впитывая в себя всю ее.

Лунный свет играл на ее теле. Единственная тень, касавшаяся ее, была моей.

Ее кожа была безупречна, волны волос разметались, будто она позировала для снимка на обложку. Тонкая майка прикрывала вздымающуюся и опадающую грудь. На нее было трудно смотреть и трудно отвести взгляд. Такая мягкая, такая совершенная, такая, черт подери, привлекательная.

Это был кошмар.

Она прикусила губу, ее дыхание становилось тем медленнее, чем дольше я смотрел на нее. Я мог бы легко сократить дистанцию и коснуться ее языка своим. Я был не против поцелуев, но никогда еще мысль о них не вызывала такого восторга.

Невольно мой взгляд переместился на очерченные футболкой соски. Яркие подсолнухи, разбросанные по всему телу, не помогали сдержать желание сдернуть тонкую ткань и втянуть сосок губами. Как будто ее сиськи были недостаточно соблазнительными, жар ее киски обжигал через шорты мой член. Мои мышцы напряглись, когда я воспротивился желанию потереться о нее, оттянуть тонкие шорты в сторону и толкнуться глубоко внутрь нее. Я знал, что она будет влажной и тугой – такой чертовски тугой. Кровь шумела в ушах и затуманивала взгляд.

Разочарованно зарычав, я откинулся на пятки, пытаясь увеличить дистанцию между нами, чтобы дать себе подумать. Карма укусила бы меня за задницу, если бы я трахнул эту девушку. Я знал, что ей было нужно и чего я не мог ей дать. Моя совесть зашла в чертов тупик. Я так сильно хотел Милу, что желание захватило меня, извиваясь под кожей и требуя, чтобы я взял ее. В этот момент я думал, что не позволю ей уйти, даже если она передумает. И потеря контроля вдруг заставила меня немного возненавидеть ее.

Все мысли замерли, когда Мила одной рукой оттолкнулась от кровати, а другой – провела по моей груди. Простое прикосновение обожгло, словно огненная линия, заставив вскипеть всю кровь

в моем теле. Мы оба смотрели, как ее рука скользит по моему прессу, прежде чем замереть на моих трусах и провести пальцем по резинке. Каждое движение пальца отдавалось пульсацией у меня в паху.

Когда ее затуманенный взгляд поднялся ко мне, по моему скользнула темная рябь. Желание в ее взгляде целиком принадлежало мне. По крайней мере до субботы. Мысль о том, что потом она будет дарить этот взгляд кому-то другому, заставила меня вцепиться в ее волосы, чтобы не дать отвести глаз. К черту карму. Мне нужно было выбросить это дерьмо из головы прямо сейчас.

– Я хочу… – Она покраснела, не в силах закончить предложение, ее пальцы оттянули резинку трусов вниз на пару сантиметров, продемонстрировав мне, чего она хочет и о чем не может сказать. Ее рука задела головку члена. Легчайшее прикосновение превратило мою кровь в жидкий огонь, горячий и тяжелый. Но мне нужно было услышать, как она скажет это.

– Тебе стоит выражаться точнее.

– Говори на английском, – тихо сказала она.

Господи Иисусе. В пятый раз в разговоре с ней я не понимал, что говорю по-русски. Растерянность вызвала мурашки по спине.

– Точнее.

Мое раздражение спало, когда ее рука скользнула под боксеры и обхватила член по всей длине. Я зашипел сквозь зубы. Тепло скрутилось у основания позвоночника, вызвав дрожь. В ее прикосновении не было ничего отточенного – на самом деле оно казалось немного неуверенным. Не знаю, потому ли, что я так долго ждал этого момента, или потому, что ее неопытность была мне в новинку, но, как ни странно, ее рука, скользнувшая мне в трусы, заставила член затвердеть как никогда раньше.

– Я хочу это, – выдохнула она, смыкая пальцы вокруг члена и медленно проводя от основания до головки. Из меня вырвался тихий стон. Мне нужно было, чтобы она сжала меня крепче, но я знал, что пока не могу позволить ей завести меня слишком далеко, и накрыл ее руку своей, чтобы остановить движение.

– Не будет никаких розовых лепестков или зажженных свечей, – сказал я ей.

Она поджала губы.

– Ни одного лепестка?…

– Да.

На ее губах появилась едва заметная улыбка, и я испытал странное желание сцеловать ее с губ. Я обнаружил, что все это настолько раздражает, что крепче вцепился в ее волосы, грубо оттянув голову еще сильнее.

Она выдохнула.

– Ладно.

Чувствуя, что должен добиться кристальной ясности, я сказал:

– Я не буду трахать тебя медленно и нежно.

– Облом. – Она надулась. – А я-то думала, меня ждет что-то действительно романтичное.

Я был слишком возбужден, чтобы ее сарказм позабавил меня.

– После это не будет значить для меня ничего.

– Боже, прекрати болтать, – разочарованно сказала она. – Я не настолько нежная. Просто трахни меня, как трахнул бы Надю.