Темные изумрудные волны
Шрифт:
В тот вечер, когда твой друг Трезор видел меня с Виктором, я пришла к нему, чтобы попросить у него денег. Знаешь ли, у девушек бывают потребности купить себе что-нибудь из одежды, а на это, как известно, нужны средства. Которых часто не хватает. У отца я постеснялась попросить — у него на тот момент были сложности. Папусик испытывал чисто отцовскую ревность, поэтому своё обращение к Виктору я решила скрыть. В своё время он баловал меня подарками, папусик при этом жутко сердился. Теперь ты представляешь его злость, когда он встретил
Тебя беспокоили мои страшные тайны, из-за этого ты накручивал себе бог знает что. Ничего тут страшного нет. Год назад папин знакомый, Владимир Быстров, попросил у отца взаймы пятнадцать тысяч долларов. У папусика таких денег не было, и он обратился к Тимофею Трифонову. Они служили вместе, и у них такая солдатская дружба — верят друг другу на слово. У Трифонова была в наличии искомая сумма, он занял отцу, тот передал деньги Быстрову.
Дело закрутилось.
В конце мая подошёл срок возврата денег, а Быстров исчез. Папусик запаниковал, поднял по тревоге множество народу. Он смерчем пронёсся по трём городам — Петербургу, Москве, и Волгограду. Владимира разыскали, оказалось, что вся эта история — буря в стакане воды, нагромождение случайностей и недоразумений. Он вернул деньги, и повёл папусика в это злополучное казино.
Трифонова в этот приезд разыскать не удалось, ему потом перевели деньги из Москвы.
Причина моего нежелания оставаться надолго в Волгограде — отец боялся, что меня начнут подтягивать к делу об убийстве Кондаурова. Я ни в чём не виновата, но этим милиционерам только дай повод. Кроме того, Трифонов. Отец много с кем общался в городе, и выяснил, что его армейский друг чуть ли не уголовник. У папусика появились нехорошие предчувствия в отношении Волгограда, и он решительно потребовал, чтобы я уехала. Мы с ним большие друзья, поэтому я послушалась.
Почему я тебе не рассказывала всё это? Не знаю. Сложно описать предмет под названием «чёрт знает что, и сбоку бантик». А сверху ещё папины запреты.
В Петербурге мне нашли работу в редакции журнала. Это как раз то, о чём я мечтала. Но тут позвонила Рита и сказала, что встретила Машу, и та в разговоре постоянно твердила, что целыми днями занимается твоим освобождением. Свою квартиру превратила в базу для тюремно-прокурорских хлопот, и с её слов выходило, что она — единственный человек на свете, который старается для тебя. Рита шутливо спросила, уж не возобновила ли Маша свой роман. На что та ответила: «Наш роман никогда не прекращался».
Я не очень-то поверила этим словам, хотя и были разные мысли. Добил меня другой звонок. Позвонил следователь Сташин. Он меня о чём-то там спрашивал, я что-то ему отвечала. Потом он сказал, что Маша подтвердила твоё алиби, сообщив следствию, что провела с тобой три дня в гостинице «Волгоград». Это было как раз после моего отъезда. Следователь проверил эту информацию. Работники гостиницы показали, что указанная парочка действительно провела три ночи в номере.
Дальше я не могла слушать, и бросила трубку. Бешеная ревность захлестнула меня, я бросила всё, и уехала во Владивосток.
Позже до меня дошло, что надо было сначала поговорить с тобой. Не нужно было уезжать из Питера — столько усилий потрачено, чтобы устроить меня на работу, всё это оказалось перечеркнутым. Но я не смогла ничего поделать с собой. Мне хотелось уехать так далеко, чтобы ты меня не нашёл. Я знала: стоит мне услышать твой голос, а тем более увидеть, ты переубедишь меня, заставишь поверить в то, что всё услышанное мною — бред. А через некоторое время ты бы мне снова изменил.
Не хотелось уезжать, но… надо. Мне нужно было забыться, и это почти получилось. Знаю, что долго не смогу без тебя, и обязательно вернусь. Когда — не знаю. Если ты изменишься, будешь верен мне всё это время, мы снова будем вместе. Верю, что будет именно так. Настоящей любви — той, о которой я мечтаю — время и расстояние не преграда. Не собираюсь за тобой следить, и слушать сплетни. Когда мы встретимся, я всё пойму без лишних слов. Сердце любящей женщины невозможно обмануть.
А пока… боюсь звонить, потому что знаю: одно твоё слово заставит изменить моё решение. А это решение — единственно правильное в нашей ситуации. Нам нужно побыть порознь, чтобы осмыслить наши отношения, понять, что мы значим друг для друга.
Теперь ты знаешь всё. Всё в твоей власти, всё будет так, как ты захочешь. За это попрошу об одном одолжении — дождись меня. И если всё, о чём ты написал — правда, уверена: ты станешь самым счастливым мужчиной на свете!
Если нет — ты простишься со мной, как со странницей, которая уходит бог весть куда, и которой грустно.
До встречи. Твоя Катя.
20.12.1996.
Глава 79
Катюша, привет!
Это полный абзац. Ты пишешь: «Маша сказала», «следователь сказал»… Не берусь анализировать Машу. Нас всю жизнь будут окружать Маши, Даши, Ксюши, и прочие кликуши. Все они будут что-то говорить, портить воздух зловонными словами. Вникать в это, разбираться, искать смысл — всё равно, что разгребать каловые завалы.