Темные изумрудные волны
Шрифт:
Время тянулось медленно. Прошёл уже час против назначенного времени, когда из зала вышел импозантный мужчина, высокий, седой, в очках, судя по всему, иностранец… с тростью. Хромая, он подошёл к лифту, и нажал на кнопку.
Отсутствовал он недолго. Минут через десять двери лифта открылись, иностранец проследовал, хромая, обратно в зал.
Андрей решил, что, если его примут на работу, то обязательно сломают ногу, и выдадут — в придачу к служебному автомобилю — служебную же трость.
Через полчаса дверь открылась, и вышла девушка — здоровая, сияющая, и на своих ногах. Выглянул Олег, и позвал Андрея.
За широким длинным столом напротив него сидели трое: миловидная сорокалетняя женщина с короткой стрижкой и глазами-пуговками, представившаяся
Паоло, смоля сигаретой, изучал резюме, в это время его коллеги объясняли ему, что молодой человек напротив — лучшее, что можно найти в Волгограде, а интернатура по офтальмологии и связи среди глазных врачей, несомненно — одно из главнейших его преимуществ перед кандидатами, которых пришлось отвергнуть.
Небрежно отложив в сторону резюме, Паоло приступил к собеседованию. Повезло, что английский и для него не был родным языком, он проговаривал слова чётко, не глотал окончания, и Андрей его прекрасно понимал. Но ответы на его вопросы оставляли желать много лучшего. Онорина помогала ему, давая подсказки в виде «помните, вы же говорили мне о том, что…». Быстро покончив с формальной частью, касавшейся опыта продаж и знания фармацевтического рынка, Паоло стал расспрашивать о семье, привычках, увлечениях, пристрастиях, политических взглядах. Разговаривал он развязно, позволял себе грубоватые шутки, прикуривая одну от другой и пуская дым в собеседника; очевидно, уважение к россиянам не являлось его достоинством. Выяснив, что соискатель прибыл в Москву на микроавтобусе, Паоло заинтересовался маркой, годом выпуска, пробегом; спросил, чей это автомобиль, и что это за придурь — приехать за тысячу километров на машине по российским дорогам. Пожалев о сказанном, Андрей с вежливой улыбкой ответил, что машину предоставили родственники — не признаваться же, что скромному соискателю принадлежит автомобиль, приобрести который можно, отложив тридцать эльсиноровских зарплат. Что касается путешествия — он был вызван в срочном порядке, и не было возможности взять билет на поезд. Паоло стал допытываться, зачем родственникам Андрея нужен этот колхозный автомобиль. В его представлении минивэн необходим лишь для перевозки живности — кур, свиней, и прочей скотины. Внезапно оживившись, он стал хрюкать, кукарекать, и кудахтать, — очевидно, вспомнил детство, проведённое в одной из сицилийских деревень: дети семеро по лавкам, обед раз в неделю, деревянные игрушки, прибитые к полу. На этой жизнеутверждающей ноте собеседование подошло к концу. Андрей галантно откланялся, и вышел, сопровождаемый блеяньем, ржанием, мычанием.
В коридоре столпились другие соискатели. Не дождавшись Олега, Андрей направился на выход — до конца дня он хотел пройти техосмотр, и уехать в Волгоград.
Краснов позвонил на следующий день. Он извинился за шефа, сказал, что «этот итальяшка с чудинкой», и нужное решение обязательно будет принято, коль скоро глава представительства заинтересована. Предыдущая соискательница из Самары, отобранная после нескольких визитов в этот город среди двадцати кандидатов, сразу же понравилась Паоло, она не успела пристроиться на стуле и настроить челюсть, как шеф огорошил её известием об успешном прохождении собеседования. Она с трудом понимала, что ей говорят, английские слова произносила по слогам, о временах не имела ни малейшего понятия, и после первых двух вопросов покраснела, и впала в ступор. Оставшийся час времени Паоло произносил ей комплименты, и трахнул бы её на столе, если б не свидетели. Странные симпатии — она мать троих детей, и в свои тридцать семь уже бабушка, ну, да бог с ним. Важно другое — Паоло остался недоволен Андреем, итальянца смущало всё, особенно английский, между прочим, идеальный на фоне самарянки.
Андрей порывался сказать, что на хрена козе баян, он не собирается лизать итальянскую задницу за восемьсот долларов, но деликатно отмолчался, позволив себе только шутливый выпад в адрес «компании хромоножек». Дав волю подступившему смеху, Олег объяснил, что это чистая случайность — сам он поскользнулся, когда шёл домой со стоянки; а Паоло в день прибытия в Москву перебрал на встрече с клиентами, и, приехав в гостиницу, также поскользнулся — в ванной на мокром кафеле.
В этой беседе потенциальный шеф был больше заинтересован в трудоустройстве, чем соискатель. На прощание Олег сказал, что протолкнёт нужную ему кандидатуру, теперь это для него вопрос принципа.
А через несколько дней Краснов позвонил и сообщил радостную новость: Андрей принят на работу. Оказалось, что в прошлый раз Олег даже не рассказал обо всех трудностях. На самом деле Паоло с ходу отверг предложенную кандидатуру, и приказал искать новых людей. Онорина дала задание подать заявку в кадровое агентство, но Олег, очевидно, обладавший определённым влиянием на главу представительства, смог убедить её не делать этого. Основание — длительный, в течение полугода, поиск кандидатов, отобранный претендент — лучший из того, что было просмотрено. Кроме того, Волгоград — крайне важный город, в нём находится филиал МНТК «Микрохирургия глаза», и отказываться от кандидата, имевшего личные связи в этом учреждении — по меньшей мере, неразумно.
Этими и другими доводами Краснову удалось убедить главу представительства. Во время одного из телефонных разговоров с area manager Онорина, улучив момент, сказала как бы вскользь, что в Волгограде намечаются крупные контракты, поэтому вакансию пришлось закрыть имевшимися кандидатурами, — в ответственный момент опасно оголять стратегически важный участок. Паоло, очевидно, занятый другими мыслями, или попросту забывший о своей неприязни к претенденту, одобрил это решение.
Да и на кой черт Альбертинелли, — возмутился Олег, — в ведении которого более двух десятков стран, соваться в отдел продаж Нижне-Волжского региона, когда годовая выручка по всей России в два раза ниже, чем, скажем, в Венгрии?!
В конце февраля Андрей приехал в Петербург на десятидневный трэйнинг. В отличие от других иностранных компаний, представительство «Эльсинор» находилось в северной столице. Причина оказалась на редкость банальной, и в то же время несколько необычной. Онорина в своё время училась в одном из петербургских вузов, ей этот город очень понравился. Впоследствии, работая во французском отделении «Эльсинора», она выиграла конкурс на замещение вакантной должности главы российского представительства компании. Среди множества кандидатов из разных стран у неё были наилучшие показатели. Одним из её преимуществ было свободное владение русским языком. Она заявила, что откроет представительство в Петербурге, и руководство пошло ей навстречу. И многолюдный московский офис, с его высокими продажами, масштабными задачами и большими расходами, оказался в подчинении у петербургского.
Под офис Онорина сняла просторную квартиру в одном из старинных домов на канале Грибоедова. Обучение же проводилось в конференц-зале гостиницы «Прибалтийская». Обучавшихся было двенадцать человек: трое москвичей, двое петербуржцев, четверо из регионов — по одному из Волгограда, Краснодара, Самары, Перми; трое иностранцев — из Венгрии, Чехии, Швеции. Занятия — на английском языке — вела полячка, трэйнинг-менеджер из «Эльсинор Интернэшнл», со странным именем — то ли Ягодвига, то ли Якобыла.
Темы её выступлений были: анатомия глаза, основные заболевания глаз, препараты «Эльсинор Фармасьютикалз», навыки продаж, особенности продвижения продукции компании. Кроме того, она должна была устроить что-то наподобие экзамена, и провести ролевые игры: представитель компании и клиент-врач, представитель компании и клиент-дистрибьютор; в вариациях «хороший» клиент \ «плохой клиент».
По возрасту Андрей оказался самым младшим в команде, однако по части житейского опыта ощущал себя стариком среди подростков. Всё для них было в диковинку, а усвоение истин наподобие «небо светлеет утром, а темнеет вечером» доходило до них с большим трудом. Где уж было им понять, что и это есть понятие для многих спорное, относительное.