Темные изумрудные волны

Московцев Федор

— Я довезу его, как он поедет пьяный.

— У меня к тебе дело.

— Какое?

— Офигительное. Поедешь за мной, я отвезу девчонку, там и поговорим, — не хочу при ней.

Тут вышла девушка, и они втроём пошли на стоянку.

«Да, Второв к ней крепко привяжется», — подумал Андрей.

Девушка была из тех, от кого у Вадима происходило замыкание всех контактов. Натуральная блондинка, среднего роста, худая, узкобёдрая, с небольшой грудью, — девочка-подросток.

Увидев выезжавшего со стоянки Гордеева,

Андрей всё же попытался его отговорить от опасной поездки. Но у того был пунктик — непременно приезжать домой на машине. Пришлось махнуть рукой. Час ночи, будний день. Мало машин, и вряд ли встретится милиция.

Две машины въехали во двор одного из домов по улице Космонавтов. Проводив девушку до подъезда, Вадим вернулся.

— Моли бога, чтоб я её скорее оприходовал. Тогда прощу тебе Ольгу.

— Ты об этом хотел поговорить?

— Ты чего в Москву ездил?

— На sales-meeting.

— По какой фирме?

— По двум — «Дэва» и «Эльсинор».

— Молодчина.

— Просто совпало.

— Заодно б на третью заехал, к этим своим немцам.

— Туда мне не положено ездить по статусу. Я подчиняюсь краснодарскому менеджеру, он и ездит отчитываться в Москву. А ты чего летал?

— На инофирму устроился. Решил пойти твоим путём.

И Вадим рассказал, что жена допекла его этой идеей — устроиться на работу в иностранную фармацевтическую компанию. Вадим нашёл ей такое место, через кого-то договорился о рекомендациях, а она в последнюю минуту отказалась — вспомнила, что у неё ординатура, ребёнок, домашнее хозяйство. Тогда он решил устроиться туда сам — лишние восемьсот, или даже тысяча долларов в месяц не повредят. Получится — хорошо, не получится — чёрт с ним.

Андрей спросил, что за ассортимент у этой компании. Оказалось, что кардиопрепараты.

— Что у тебя с Олей? — взглянув на часы, спросил Вадим.

— Всё ещё свербит, чешется?

— Мазафака, я не об этом. Вообще, я одну только свою жену и люблю. А это…

Он махнул в сторону подъезда.

— Так… Перхоть. Так ты с ней встречаешься?

Андрей кивнул.

— Дружище, выручай! Ты же знаешь её папу?

— Нет, с родителями она меня не знакомила.

— Ёперный театр, какие родители. У неё там женатик есть один…

— Михалыч?

— Зовут его Капранов Александр Михайлович…

Тут Вадим запнулся. Посмотрел по сторонам, подошёл к машине, облокотился.

— Ну, освети глубину проблемы! — поторопил его Андрей.

— Мне нужна информация о нём, — обернувшись, быстро проговорил Вадим. — Где бывает, с кем разговаривает и о чём, может, копии документов, записные книжки, ежедневники. В общем, вся эта шпионская перхоть.

— Тебя в самолёте продуло?! Как я это объясню ей?

— Дружище, надо! Просто так бы не просил. Придумай что-нибудь, ты умеешь, когда надо.

— А что тут придумывать. Я ей кто, и кто Михалыч. Он её содержит, а ты хочешь, чтобы она за ним шпионила. Ты ж не собираешься использовать информацию в целях его обогащения? Обычно делают наоборот — чтоб навредить. Тут такой вопрос начинается: зачем ей испытывать на прочность свой кошелёк?

— Ты можешь, ты ведь любишь играть на тонких струнах, строить эти возвышенные отношения, попробуй, дружище!

— Я попробую, но ты подскажи какой-нибудь мотив. Что, я ей приду и тупо скажу: тащи сюда бумаги своего папика!

— Скажи, что пересекаешься с ним на химзаводе, тебе непонятно его поведение, и, чтобы скорректировать свои действия, нужна информация. О его мыслях можно догадаться по его делам, встречам, словам, записям.

— Но я не пересекаюсь с ним на химзаводе.

Рука Вадима опустилась на плечо Андрея.

— Если всё получится, ты будешь в теме. Охренительная тема, все твои пилюли — это ничтожная перхоть!

Они смотрели друг другу в глаза. Выдержав взгляд, Андрей ответил, что попробует, но результат гарантировать не может.

На том и расстались.

Приехав домой, он позвонил Гордееву — проконтролировать, как тот доехал. После долгих гудков трубку взяла Клава, и, узнав Андрея, сказала сонным голосом, что Глеб давно спит.

Глава 95

Откинувшись назад, Оля попыталась опереться руками о стол, и левым локтем угодила в тарелку. Отдернула руку, и от неосторожного движения тарелка соскользнула с края, упала на пол и разбилась. За ней последовала задетая ею чашка.

— Сделал всё, как обещал, — сказала Оля, не обращая внимания на звон посуды. — Отдраил всю палубу.

Она сняла майку, вытерла ею лоб, и, со словами «ну, раскочегарил…», бросила на пол. Наклонившись к Оле, Андрей стал целовать её грудь.

— Любишь солёные брызги?

— Только если это твои брызги, — ответил он.

— Мясо!

— Что ты имеешь виду?

— Я имею в виду мясо, оно не горит?

Он осторожно обернулся.

— А-а… Я уж и забыл, что этим словом называют реальное мясо.

— Подожди, не выходи…

Придвинувшись, она обхватила его ногами, и обняла руками шею. Поддерживая её за спину, он, путаясь в штанинах, сползших на пол, подошёл к плите. Подняв крышку сковородки, Оля положила её на соседнюю горелку, взяла вилку, стала переворачивать ею шипящие куски свинины.

— Не подгорело. Всё, готово.

И она выключила газ.

— Всё-таки вылез…

С этими словами Оля опустила ноги и встала на пол. Собрав осколки, она выбросила их в ведро, затем подмела пол, и пошла в ванную. Когда вернулась, Андрей уже разложил по тарелкам мясо и овощное рагу, которое Оля принесла из дома. Запахнув халат, она села напротив него, посмотрела удовлетворенным взглядом.