Темные Знамения
Шрифт:
– В этом шабаше замешан только Тримоген? – подбирался репрессор постепенно.
– Царь здесь ни при чём. Стратилат – вассал одного из дельмейских архонтов. Он исполняет волю его одного. Когда нас привезли сюда, Схинас и его люди уже здесь были. Солдат поставили защищать нас.
– От кого же?
– От незваных гостей.
«Неверные ждали нас. Я так и думал. Всё подстроено!»
Альдред оживился. Он понимал: вот оно. Вот, что лично ему хотелось услышать.
– У архонта имя есть?
– Его зовут… –
Нико цокнул языком. Он до последнего думал, что Альдред попросту помешался. Но отнюдь. Сам Флэй пылал огнём. Глубоко в подсознании он плясал, восхищаясь собственной проницательностью. Его шестое чувство натаскано на построение причинно-следственных связей. Годы в учебке даром не прошли.
– Кто такой этот Актей Ламбезис?..
– Торговец нектаром.
Флэй насупился. Это он и так знает. Его аппетит, его жажда выбить из Энцо Фарнезе сведения лишь крепчала.
– Отвечай. Кто. Такой. Актей. Ламбезис.
Персекутор подошёл к нему ближе. Он видел, как замялся пленник. В конце концов дознаватель нащупал то, о чём открыто заявить чародей не мог. Причины не важны. Сам факт того – вот, что имеет значение.
Он смерил его взглядом. Энцо молчал, поджав губы. Альдред вспыхнул.
В тот момент Флэй понял, насколько дальновидным оказался Шатун. Как-никак, «Несметный Легион» и сам не чурался самых разных методов, сопутствующих войне. Наёмники знали, как убивать людей, как их мучить, как завоевывать победу заказчиков. Та же Инквизиция. Просто на светском поле брани.
«Безбожник есть безбожник. Никакой жалости к людям. Ну и отлично…»
Альдред ни с того, ни с сего обхватил свисавший мамон Фарнезе. Не успел маг опомниться, как персекутор в мгновение ока, резко потянул его вниз. Раздался хруст в предплечьях. Флэй был готов поклясться на Дюжине Столпов, что слышал его.
Следом раздался душераздирающий вопль апостата. Он сам наскрёб на свой хребет эти вывихи. Тучный отступник свесился вниз. Его руки обратились безвольными плетьми. Собственный вес нагнетал его страдания.
Гараволья раскрыл рот на миг и округлил глаза, не веря, что сослуживец опустился до такого. Хвалить Альдреда ему было не за что. Боевой алхимик смотрел на него не просто как на персекутора, а как на живодёра, для которого чужая жизнь – лишь игрушка.
Флэй мигом отпрянул назад. И когда боль Энцо слегка поутихла, а сам он заткнулся, инквизитор начал говорить:
– Ты попрал слово, что я дал тебе. Вот, что бывает, когда ведёшь нечестную игру, Энцо Фарнезе. Ещё раз что-нибудь выкинешь, я пересмотрю свой взгляд на твою семью. И уж поверь, не стоит мою доброту топтать…
Чародей рыдал от боли, скуля. Его голос то понижался, то повышался. Бывший репрессор сломал его – как физически, так и морально. Однако мысли, пронизавшие воспаленный от боли рассудок,
– Кто этот Актей Ламбезис?!
– Спонсор!.. Он один из спонсоров!.. Снабжает Культ золотом, книгами, нектаром. Курирует адептов из Города… – стонал пленник.
«Я должен был догадаться. Ему не жить. Если потребуется, я буду обивать все пороги, но его казнят в обход всех его регалий. Как самую гнусную апостатскую мразь!»
В Альдреде бурлила отнюдь не кишечная ненависть к отдельно взятому дельмею. Просто горячая кровь. Борьба с несправедливостью: Деспотат не жалеет гармонистов. И он не понимал, почему гармонисты должны жалеть язычников. Даже их аристократов. Тем более, если они сеют смуту в Равновесном Мире. С ним вообще не стоило цацкаться. И быть может, это помогло бы уберечь отряд «Гидра». Как-никак, враг есть враг.
– Что он здесь делал?
– Клянусь, я понятия не имею! – выл Энцо Фарнезе. – Я только знаю, что это он первым пришёл в этот храм. Что-то искал здесь. А потом утратил. Здесь останавливались моряки, которые везли нам нектар. Нектар, что изъяла Инквизиция!..
«И всё в этой истории переплетено. И всякая деталь важна. Как из песни не выкинешь слов…» – рассуждал про себя Альдред.
Помня о сегодняшнем Параде Лун, Флэй не мог не спросить:
– Вас к чему-то готовили в Городе?
– Об этом мне не известно… Я пришёл в Культ лишь пару месяцев назад… – уверял узник, мотая головой.
Седые волосы спутались и опали на лицо. Взмокли от пота. Выглядел изнеженный богатей жалко. Теперь в нём не узнать было опасного мага: истерзан, и Материя больше никогда не сойдёт с его пальцев. Он просто живой мертвец.
«Шатун притащил не самого сведущего адепта. Но, в общем-то, и этого хватит. У меня есть соображения, о какой силе может идти речь.
Остаётся непонятным, чего так возбудился Культ Скорпиона в преддверии Парада Лун. Здесь явно не все. В Городе их могут быть сотни. Сотни…
Похоже, пролить хоть немного света на личность Актея Ламбезиса я могу только в храме. Туда мы и направимся. Благо, мы заполучили причину убить его. И выпытать всё, что этот ублюдок утаил от меня. Прощайся со своей неприкосновенностью».
Чувствуя, что ухватил феникса за хвост, Альдред и не заметил, как в нём что-то надломилось. Он воспрял духом, стал одержим без видимой на то причины. В действительности же, Флэй чувствовал на подсознательном уровне: он на пороге открытия, которое может изменить весь Равновесный Мир. И его жизнь – в частности.
Никаких чаяний. Никаких надежд. Лишь слепое убеждение, что сама судьба вела его в языческий храм на Правом Клыке.
Правда держалась его стороны. Но ликвидатору неоткуда было знать, чьи нити медленно цепляли его кукольные конечности…