Темный час
Шрифт:
— Похоже, у тебя все под контролем. — Мне больше нечего было делать, и от этого у меня, блядь, болела грудь.
Его лицо стало серьезным: — Спасибо, что позаботился о моей сестре, обеспечил ее безопасность.
Я чувствовала себя лжецом, и именно поэтому мне нужно было уйти. Я навязал ей достаточно дерьма для одной жизни. Что бы ни случилось дальше, решение должна была принимать только она.
Я похлопал его по плечу: — Теперь это твоя работа.
Я бы скорее сжег этот дворец и помочился на его пепел, чем ушел, оставив ее здесь, но здесь я, впервые в жизни, поступил правильно.
Солнце
Я почти сам вылил бензин и чиркнул спичкой.
Александр находился посреди комнаты, подвешенный к балке, руки вытянуты над головой, запястья в цепях. Его ноги едва касались пола. Точно так же, как и я во время индукции. Между его зубами была просунута белая ткань, а вокруг головы был завязан кляп. Его голова упала вперед от того, что Лиам дал ему, чтобы вырубить его. Я подошел и дал ему пощечину, надеясь разбудить. Я хотел, чтобы он увидел мое лицо. Мне нужно было, чтобы он прочувствовал каждую секунду того, что сейчас произойдет.
Он не двигался.
Очевидно, мы с Лиамом были на одной волне, потому что на столе с игрушками для сексуальных пыток стояла бутылка с нашатырным спиртом и тряпка.
Я намочил тряпку, затем поднес ее к носу Александра и усмехнулся, когда он проснулся.
— Доброе утро, солнышко. — Я взял его лицо в свои руки и заставил посмотреть на меня. — Помнишь меня?
Его глаза расширились, когда он пытался закричать из-за кляпа во рту.
— Черт, это должно быть больно, — сказал я, прижимая палец к пулевому ранению в его груди.
Он закричал сквозь кляп.
— Моя девочка тебя здорово поимела, — я улыбнулся. — Ты уловил это, придурок? Я сказал моя девочка. — Моя рука обхватила его горло, когда я сузил свой взгляд на него. — Ты можешь попытаться похитить ее, содрать с нее кожу, попытаться изнасиловать ее… — мой пульс участился, когда я сжал его горло сильнее. — Но она всегда будет моей.
Его глаза начали тускнеть, а дыхание стало слабым. Я отпустил его горло и сделал шаг назад, прежде чем убить его. Еще не время. Еще нет.
— Знаешь ли ты, что в тюрьме некоторые люди засовывают мобильные телефоны себе в задницу, чтобы пронести их контрабандой? — Я отпустил его лицо, и его голова упала вперед. — Держу пари, ты этого не знал, — я хихикнул. — Чертов мобильник. — Я поморщился. — Ой.
Он пробормотал несколько непонятных слов через кляп. Его ноздри раздувались при каждом вдохе, пытаясь наполнить легкие.
Я продолжала говорить, как будто понимал каждое слово.
— Я полностью согласен. Это довольно хуево. — Я наклонил голову и изучал его, думая, что если бы не я, Эннистон пришлось
Его ноги оторвались пол, и он пикнул, когда я потянулся вниз, чтобы расстегнуть его брюки. Это не имело значения. Я был сильнее его и работал на чистом адреналине. Это было то дерьмо, ради которого я жил. Я стянул штаны и трусы с его задницы, затем обошел его и зажал пистолет между его ягодиц.
Он завизжал, как гребаная свинья, которой он и был.
— Ну, черт. — Я щелкнул языком по зубам. — Похоже, у нас закончилась смазка. — Я толкнул пистолет дальше, прижав дуло к его заднице. Он брыкался и кричал. Я схватил его за волосы и откинул его голову назад так, что мой рот оказался у его уха. — Будет гораздо больнее, если ты не успокоишься. — Я протолкнул пистолет к его входу. Он вздрогнул и дернулся. — Я не несу ответственности за то, что случится, если эта штука выпустит пулю тебе в задницу, потому что ты не можешь следовать простым, блядь, указаниям.
Он затих.
Я выдохнул: — Господи. Вот так-то лучше. — Я засунул пистолет поглубже. — Не так весело, когда все наоборот, правда?
Он решительно покачал головой.
— Запомни это в следующий раз, когда будешь думать о том, чтобы прикоснуться к моей девочке. — Я вставил пистолет до упора, до рукоятки, затем отстранился, чтобы посмотреть ему в глаза. — О, точно. — Я ударил его по щеке двумя легкими ударами.
— Следующего раза не будет. — Затем я достал свой собственный пистолет из-за пояса брюк и выпустил пулю ему между глаз.
ГЛАВА 50
Эннистон,
К тому времени, когда ты проснешься, я, вероятно, буду уже на полпути через океан. Я уже сейчас вижу выражение твоих глаз. Не сердись. Если бы я ждал, пока ты проснешься, чтобы попрощаться, я бы просто кончил со своим членом внутри тебя, и весь этот геройский поступок был бы напрасен.
Ты моя.
Ты.
Моя.
Ты всегда будешь моей.
Но есть еще одна правда, которую ты должна знать.
Ты не заслужила того, что я сделал с тобой в тот день на твоей кровати. Я стал монстром, которого пытался уничтожить. Я надеюсь, что однажды ты сможешь простить меня за эту слабость. Однажды ты сказала мне, что я не найду искупления в том, чтобы заставить тебя заплатить за чужие грехи. Ты была права.