Тёмный Наследник. Солнечный ветер
Шрифт:
И вновь ни малейшего отзвука переживаний. Но чутьё никуда не делось, угодливо напомнив:
– «Цель рядом, просто достигни конца зала».
Эрегинд вгляделся в дальний предел нефа: матово-малиновые отсветы и расстояние пока скрывали невидимого врага. Эльф обернулся к выходу, но его не было видно из-за преломлявшей видимость дымки чёрно-красных теней. В ушах появились странные отзвуки, будто где-то вдали, на самой границе слуха, играли барабаны. Вначале едва уловимый, этот звук постепенно нарастал. Эрегинд
Юноша встал прямо, вытянул руки по швам, свёл стопы вместе. Закрыв глаза и представив себя высоко в небе, среди облаков, он прочитал одну из мантр медитативной практики «Тильд сурмэо». Ощутив эффект в виде прилива сил и чувства гармонии своего естества с Мирозданием, Эрегинд открыл глаза.
Эльф просто оторопел от чудесной перемены: кровавого света больше не было! Помещение заливал мягкое желтоватое сияние, практически не уступавшее по интенсивности солнечному, словно под потолком горели люстры с множеством свечей.
Что за морок? Он протёр глаза и посмотрел вверх.
Это была иллюзия! Самоцветы, которые поначалу казались россыпью рубинов или альмандинов, на самом деле были янтаринами, сплошным покровом вправленными в отделку неврюрного свода. Юноша пристально осмотрелся вокруг: пол был выложен прямоугольными плитами из чёрного базальта, статуи-колонны казались высеченными из такого же оникса, стены декорированы квадратной плиткой из блестящего обсидиана, чернильно-чёрного, словно озеро растопленной смолы.
Теперь можно было рассмотреть фигуры в стенных нишах. В проёме справа огр в натуральную величину держал наперевес двуручную шипастую булаву, а слева, расправив крылья и свирепо ощерившись, занесла копьё для удара гарпия. Скульптуры чудовищ казались поразительно живыми, будто сражённые парализующим заклятием.
Следующие два монстра были совершенно незнакомыми: один в плаще с двумя саблями и лицом рептилии, другой – с выпученными овалами глаз салатового цвета, лишёнными зрачков, в нижней части безносого лица клубились щупальца.
Эльф подошёл ближе к неведомой твари. О подобных существах он не слышал даже в сказках.
– «Похоже на осьминога, но с туловищем и конечностями».
Он уже видел осьминога, когда летом вместе с отцом посещал ярмарку в Анорнелинде.
– ЭТО НЕ ОСЬМИНОГ, А ИЛЛИТИД. ОНИ СОВЕРШЕННЫЕ МЕНТАЛЬНЫЕ МАГИ, НЕПРЕВЗОЙДЁННЫЕ В ИСКУССТВЕ ЛЕГИЛИМЕНЦИИ.
Тишину взорвал низкий холодный голос, не терпящий возражений, не знавший иной тональности, кроме повелительной. Липкая паутина дикого ужаса накрыла сознание.
– «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца».
Промелькнувшая утешительная мысль, впрочем, не смогла умалить безграничный ужас от леденящего кровь столкновения с неведомым злом.
Эльф очень медленно обернулся. В этот момент, словно это был смертный час, перед глазами промелькнула вся его жизнь, совсем недолгая по эльфийским меркам.
– ИТАК, ВОТ МЫ И ВСТРЕТИЛИСЬ, ЭРЕГИНД. ТЕБЕ НЕ ПРЕДСТАВИТЬ, КАК ДОЛГО Я ЖДАЛ ЭТО.
Реальность оказалась ужаснее безумнейших кошмаров. Парень предполагал встретиться с умертвием, призраком чёрного колдуна, сторожившим могильники и заманивавшим неосторожных путников, чтобы поживиться их душами.
Однако перед ним находился демон, самый настоящий высший дух Зла и Тьмы. Молодой и не сведущий в магии эльф понял это мгновенно, по ауре неугасимой ненависти и беспощадной злобы, которые питали исчадия мрака к Детям Света.
Но беда, как всегда, не приходит одна. По правую руку от хозяина стоял тот самый волколак из недавнего кошмара. Его легко было узнать по рунным доспехам и великолепной обоюдоострой секире с лезвиями в виде расправленных кожистых крыльев.
Демон сидел на троне в виде трёхглавого дракона с гранатово-алой чешуёй, его распростёртые крылья смыкались над головой прислужника Тьмы, образовывая подобие балдахина. Свёрнутый кольцами хвост и задние лапы служили основанием трона, а вытянутые передние лапы – его подлокотниками.
Наряд врага был чем-то средним между мантией мага и доспехами воина: кроваво-красный плащ с капюшоном, украшенный золотой фибулой в виде сидящей на черепе летучей мыши, червлёный чешуйчатый нагрудник с золотым изображением расправившего крылья трёхглавого дракона, такие же наплечники, наручи, поножи и набедренные щитки. Под доспехами, на незащищённых ими участках тела, виднелся дублет из странного чешуйчатого материала серебристо-зелёного цвета, напоминающего змеиную кожу. Пояс украшал широкий кушак, сплетённый из тонких золотых шнурков и украшенный барельефным изображением оскаленной львиной пасти.
У порождения Хаоса были правильные черты лица с матовой кожей сине-лазурного оттенка, пересечённой алеющими ветвистыми росчерками, напоминающими трещины на поверхности хрупкого материала или следы молнии в ночном небе. Кристально-лиловые глаза с вертикальным зрачком, пьянясь долгожданным триумфом, испускали фиалковые блики. Густые кроваво-рыжие волосы заплетены в ниспадающие ниже плеч локоны, закреплённые маленькими стилизованными драконьими головами, усыпанными крошечными бриллиантами.
Чело демона венчала восхитительной красоты диадема из красного золота в виде шествующих навстречу друг другу двух мантикор, одной лапой каждая поддерживала продолговатый пламенно-оранжевый кристалл, размерами и формой подобный веретену, внутри которого происходила странная игра света, словно тонкие языки пламени танцевали медленный танец, всё время поднимаясь вверх и свиваясь в причудливые спирали.
Злодей буквально пожирал взглядом Эрегинда, его полные мрачного торжества кристально-аметистовые очи триумфально сияли, он выглядел так, словно переживал величайшую радость в своей жизни, несомненно душегубской и лиходейской.
– «Так, наверное, выглядит волк перед решающим броском на загнанную жертву».
В сознании непрошеным гостем пробралась несвоевременная мысль, совершенно нелепая и неуместная в сложившейся ситуации.
Как ни странно, рубиновый взгляд волколака не выражал кровожадности, а лишь настороженность и полную готовность устранить любую угрозу жизни хозяина.