Темный рыцарь Алкмаара
Шрифт:
— Доппель… — прошептал Ренард, мгновенно вновь натянул тетиву и послал стрелу в серую тварь.
Стрела пробила тело демона насквозь и швырнула на камни. Но не убила, лишь выплеснулась на камни зелено-черная кровь.
— Эмери! Вперед! На него! — закричал Ренард, прыгая с камня на камень.
Эмери вскочил и помчался за следопытом.
Но демон был уже на ногах и с обезьяньей ловкостью карабкался по камням наверх.
Гоар — в этот раз сама любезность — помогал Цесарее на крутой тропинке и потому прибыл к самому последнему акту драмы. Вид серого демона заставил
Потом, опомнившись, он повернулся к монахине:
— Я же говорил, что они все лазутчики…
Но Цесарея не стала слушать его мудрые умозаключения, она уже бежала к Джастину. Одного взгляда на юного рыцаря было достаточно, чтобы понять — его не поднимешь. Несколько мгновений она стояла, напоминая изваяние в соборе, горестно сложив руки и склонив голову набок. Потом шагнула к Даргану.
— Я придам тебе сил… — Она развела руки, готовая призвать Всевышнего.
— Стой! — закричал Гоар.
— В чем дело? — Цесарея обернулась.
— Стой, — повторил Гоар. — Ты лечишь всех раненых вокруг себя…
— Да, таков мой дар.
— Значит, демонолога тоже вылечишь?
— Наверное… Но что делать? — Цесарея опустила руки.
— Идразель сожрет твою силу и не подавится.
— Да, его рана закроется благодаря моей молитве.
— Ну так не дадим ему встать! — Гоар подскочил к демонологу, выдернул из раны Дарганов меч и вновь всадил с громким радостным «ха»!
Потом снова выдернул, отшвырнул…
— Ну что ж, можешь теперь лечить! — воскликнул со злобным смешком. — Если получится.
Цесарея содрогнулась. Закрыла глаза, окаменела. Лицо побледнело, а на ладонях вспыхнули и стали наливаться светом синие огненные шары. Дарган почувствовал, что силы к нему возвращаются. Но не слишком быстро: медальон был рядом, но не подле сердца.
Сделалось легче дышать — быть может, еще и потому, что мальчишка Торм, подбежав, отвалил с его груди очередной камень. Потом еще и еще.
Дарган дернулся.
Где-то рядом визжал уродливый демон, который так долго притворялся прекрасной девицей. Еще один камень отброшен. А где-то не так далеко скребут по скале когти демона.
— Вставай! — Торм ухватился двумя руками за рукав колета. Лопнули нитки, треснула ткань, обнажая зеленоватую плоть руки, и облачко праха пыхнуло серым. Впрочем, усилие это позволило сбросить последние камни, и Дарган выбрался из-под завала.
Поднялся, схватил свой меч и ринулся вверх по камням на помощь Эмери и Ренарду. А Цесарея, обессилев, легла на камни, раскинув руки крестом.
Впрочем, сказать «кинулся» было не совсем верно. Ноги его дрожали, он то полз, то карабкался по камням. Но не туда, где дергалось уродливое существо, плюясь комьями желтого огня, а туда, где лежал медальон, источая ровный солнечный свет. Наконец Дарган коснулся «Света души». И тут же ощутил прилив сил — будто огненный ручей влился в пальцы и побежал вверх по руке — все дальше и дальше, разнося силу по всему телу. Когда жаркая волна докатилась до груди, Даргану показалось что сердце начало биться в груди.
Он вспомнил Джастина, распростертого на камнях, и ненависть ожгла мертвое сердце. Дарган надел цепочку на шею и ринулся наверх, к дерущимся.
Демон оказался изворотлив, он без устали швырялся огненными комьями, не обращая внимания на то, что уже три стрелы следопыта торчали из его плоской узкой груди, причем одна вошла в грудь по самое оперение. Казалось, раны не наносили твари почти никакого вреда. Зато у Эмери обожгло руку и лицо, а следопыту опалило волосы и бороду. Внезапно, когда Эмери попытался нанести удар, демон хлопнул крыльями, одно из них коснулось рыцаря, и мгновенно он превратился в Эмери — точно так же одетый, как юный имперец, и вооруженный точно так же. Даже ожоги скопировал. Эмери и следопыт опешили. Двойник Эмери прыгнул вперед, размахнулся, готовый поразить Ренарда. Следопыт успел все же отшатнуться. Но и только. Зато Дарган (разве можно удивить мертвеца?) в тот же миг оказался рядом и всадил меч в проклятую тварь. Этот удар оказался решающим, демон завизжал пронзительно и, корчась, распался, развеялся прахом и алыми искрами.
Из оболочки вырвался вихрь красного огня и устремился во тьму ущелья, а на камнях остались только пятна серого пепла да какая-то мерзкая черная слизь, похожая на смолу.
— Духи предков… — прошептал Дарган, отступая. — Как такое случилось…
— Мы его прикончили… — заявил Эмери. — Об этом стоит сочинить балладу. Я смотрел в лицо смерти, и это лицо было моим… — прошептал он потрясенно.
— Я не о том! Почему девушка превратилась в эту мерзкую тварь? Неужели из-за медальона? Или… демонолог его испортил?.. — Он только теперь сообразил, что и сам, возможно, сейчас может превратиться во что-нибудь подобное.
Кажется, эта мысль пришла в голову Эмери, потому что молодой рыцарь медленно попятился, в ужасе глядя на висевший на груди Даргана талисман, и желание немедленно складывать балладу у него пропало.
— Твой медальон ни при чем, — покачал головой Ренард. — Это же доппельгангер!
— Кто?
— Демон-двойник — доппельгангер, — объяснил следопыт. — Он способен принимать вид любого существа. Для этого ему надо всего ничего: коснуться человека, в которого он хочет превратиться. Ты же видел, как он в битве скопировал Эмери вместе с его броней и мечом.
— Демон? Проклятый? Но как же он принял вид девушки из Алкмаара… — Дарган посмотрел на уродливые серые пятна. — Погоди, ты сказал, ему надо кого-то коснуться?
— Ну да, какой-нибудь красотки, и пожалуйте, мигом получаешь дубликат.
— Теперь понимаю, как он это сделал… — прошептал Дарган.
Та девушка, что погибла в лапах паука! Она была настоящей, но никакой сестры-близнеца у нее на самом деле не существовало. Демон коснулся ее и принял прекрасный облик. Но девушка вскоре погибла, а эта дрянь уцелела.