Тень наркома
Шрифт:
— Ну, а если убежишь, о залоге я жалеть не буду.
— Не убегу, Жень! Отсюда рвануть можно только в Штаты. А там… Знаешь, скрываться от ФБР — худшее, что можно пожелать.
— Как твои дела?
— Ты знаешь, что стало со Скакуновым?
Скакунов заведовал в ЦК хозяйственными вопросами.
— Нет.
— Он выбросился с восьмого этажа. А с Борисовым?
Борисов ведал в ЦК финансовыми вопросами.
— Тоже выбросился из окна. С седьмого этажа. Так я думаю, лучше отсидеть здесь пару лет. Очень мне не нравятся полеты из окна. Помнишь, с кем я был в Монпелье?
— Помню.
— Все сидят. Все! И крепко.
— И дамы?
— И дамы. Одной повезло, сидит в Голландии, почти курорт. Зато другая — в Таиланде, ад. Разбросало их всех. А я, как видишь, в Канаде. И еще могу отделаться условным.
— И усатый сидит?
— В Милане. Его месяц мурыжили на допросах — молчал. Допрашивали с пристрастием — итальянцы это умеют, у них это то ли от Цезаря, то ли от Муссолини, — молчал. А потом взяли да и отрезали ему усы. Так он с горя всех выдал, сразу.
— Тебе деньги нужны?
— Временно нужны.
Я вынул чековую книжку и написал чек на тысячу долларов.
— Имя получателя впишешь сам.
Кузякин положил чек в секретер. Вернулся. Налил бокалы:
— За дружбу. Что бы мы делали, если бы не было друзей! Ты теперь где? Мой адвокат сказал, ты заправляешь конторой в Бразилии.
— Верно.
— Отличная страна Бразилия. Но жарко. Я стал плохо переносить жару. От старости, наверное.
— Я к тебе по делу.
Мы уселись на диван.
— Что произошло с тем порошком, который ты называл «фельдмаршал»?
— Я передал его своему начальству. Но поскольку ты заинтересовался им, я тебе расскажу всё, что знаю. А знаю немного. Я в этом деле был простым исполнителем. Кто-то достал небольшую партию этого порошка.
— Когда?
— Думаю, в начале девяносто первого. Тогда стали интересоваться наркотиками, и Павлов убедил Горбачева заработать на отмывании наркоденег. Этот образец передали одной нашей секретной лаборатории. Они изучили, как он влияет на организм человека. Остались очень довольны. Прекрасный наркотик. Но количества вещества, которое было в их распоряжении, оказалось недостаточно, чтобы научиться его синтезировать. Понадобилось большее. Меня подключили только для доставки его из Намибии в Женеву.
— Почему этим занимался партийный аппарат, а не мы?
— Тогда уже аппарат готовил себе отступление. Кроме того, владелец порошка жил в Намибии, а с Нуй-омой имели контакты только мы и военные. Поэтому решили сами.
— И поручили Пичугину.
— Это был прокол. Кто мог знать! Но кандидатура казалась подходящей. В Намибию он летал. Вот и попросили его перевезти товар в бюсте Гоголя.
— Не Гоголя. Это была статуэтка фельдмаршала Мольтке.
Кузякин обалдел:
— Вот как! А мой шеф мне наболтал про Гоголя. Но ты видел эту статуэтку и говорил, что это Николай Васильевич.
— Да кто по статуэтке из дерева, изготовленной африканским умельцем, сможет отличить Гоголя от фельдмаршала?
— Согласен.
— А почему в Женеву?
— Финансировал работу этой лаборатории банк…
— «Люмме и Корпкс», — подсказал я.
— Верно.
— И лично месье Моска.
— И здесь в точку.
— Что дальше?
— А дальше ты знаешь. Пичугин отдал наркотик левакам. Те передрались из-за него. Потом продали каким-то арабам. Пришлось подключить Моску и банк. Те перекупили небольшую порцию.
Так вот куда пошли деньги, которые я передал Арафату! А я удивлялся, почему положили деньги не прямо в банк, как обычно, а через Арафата.
— И дальше?
— Все. Моя роль закончилась.
— Кто этим делом у вас занимался?
Я ожидал, что он назовет Скакунова или Борисова, тех, которые выпрыгнули из окна.
— Скакунов. Он занимался этим лично. Это всё.
— Но у тебя должны быть свои соображения.
— Есть. Во первых, у нас наркотик назвали «Мефистофель». Поэтому ищи не «фельдмаршала», а «Мефистофеля». А во-вторых… В ЦК секретными лабораториями ведал небольшой сектор.
Он замолчал, потом посмотрел на Мальвину и улыбнулся:
— Я вспомнил, где вас видел. В секторе у Артура. Вы мне делали копии.
— Это верно, — согласилась Мальвина. — Но я вас не узнала.
— Я был с бородой.
— Да.
— Вот с Янаева и нужно начинать.
— С Янаева? — я не понял.
— Да. С Артура Янаева.
Я вопросительно посмотрел на Мальвину. Она поняла. Этот взгляд означает: «Почему ты мне не говорила, что фамилия твоего начальника — Янаев?», и поспешила объяснить:
— Он не родственник вице-президенту.
— Не родственник, — подтвердил Кузякин. — Я бы знал. Однофамилец.
Я вспомнил: у меня в студенческой группе тоже был Янаев, такой умный тихоня то ли из Омска, то ли из Томска.
— Надо начинать с Артура, — повторил Кузякин.
— Как?
— Насколько я знаю Артура, из него никакими пытками ничего не вытащишь. Вот Мариночка подтвердит.
— У меня еще к тебе вопрос. Я знаю, что в адрес лаборатории, которая синтезировала наркотик, кто-то направил огромные деньги…
— Кто?
— Неизвестно. Но направили. Кто бы это мог быть?
— «Мефистофель» — это огромные суммы, и многие хотели бы поучаствовать в его производстве.
— Могли они использовать Артура Янаева как посредника?
— В каком смысле?
— Передать через него деньги.
— Нет. Это не тот человек, Женя. Не тот. Он трусоват. И потом… Зачем он нужен? Он — вне цепочки.
— Где мне искать эту лабораторию? Она по-прежнему в Москве?
— Почти уверен, что нет. Скорее всего, они в Лондоне. Понимаешь… я краем уха слышал, что для производства «Мефистофеля» нужен какой-то компонент, который можно достать только в Лондоне. Так ты осел в Бразилии?