Тень наркома
Шрифт:
— В Бразилии.
— Хочешь совет?
— Хочу.
— Учи португальский.
— Мы учим, — за меня ответила Мальвина.
— Прекрасно, Мариночка. И когда выучите настолько, что сможете разговаривать друг с другом по-португальски, забудьте русский, перестаньте читать русские журналы и книги. Забудьте про Россию. И тогда будете жить счастливо.
44. Граждане Бразилии
Вернувшись в Сан Бартоломеу, мы начали строить догадки. Подсказка у нас была. «Надо начинать с Артура», сказал Кузякин.
— Что курировал твой Артур? — спросил я Мальвину.
— Секретные заводы, секретные лаборатории.
— И ту лабораторию, где работал его племянник?
— Конечно.
— А не та ли это лаборатория, о которой говорил Кузякин?
— Я уже об этом подумала.
— Ты говорила, что этот племянник все время находился в Лондоне.
— Я и об этом подумала.
— Давай примем за аксиому, что племянник работал в этой лаборатории. Причем явно занимал там важное место, иначе его бы не командировали в Англию. Лаборатория вот-вот должна была синтезировать «Мефистофель», и тогда деньги должны были потечь рекой. Поэтому Артур Никитич, который хорошо к тебе относился, начал сватать тебя за этого Бойко. Ты можешь позвонить Артуру Никитичу?
— Нет. Ни при каких обстоятельствах.
— Тогда надо искать Бойко.
— Как?
— Если он ученый, то должен публиковать свои работы в научных журналах. Есть библиотеки, где публикуют данные о работах, изданных в научных журналах.
— Можно найти такую библиотеку в Бразилии?
— Можно. Но в бразильских библиотеках сообщения о многих работах могут отсутствовать. Нам нужна библиотека, где собраны сообщения обо всех работах.
— Такая существует?
— Существует. Библиотека Конгресса в Вашингтоне. Это самая крупная библиотека в мире.
— Мы сможем слетать туда на пару дней. Заодно посмотрим на Белый дом.
Мы задумались: а в самом деле, не слетать ли нам в Вашингтон? Но потом решили, что лететь с липовыми паспортами в город, где расположено самое влиятельное агентство в мире, рискованно.
— Лучше всего полетим в Вашингтон после того, как получим бразильские паспорта.
Мальвина согласилась:
— Подождем пару месяцев.
Ждать пришлось полтора месяца.
Сначала синьора Исидора отвела нас в мэрию, где сам мэр вручил нам «Сертификаты о натурализации». В документе удостоверялось, что мы натурализованы, и какой-то чин своей подписью подтверждал, что человек, имя которого указано выше и фотография которого расположена выше, — гражданин Федеративной Республики Бразилия, то есть полноправный резидент этой страны. Для недогадавшихся по фотоснимку, кто какого пола, около каждой фотографии было написано masculino или feminino: у меня — masculino, у Мальвины — feminino.
Мы разглядывали документы.
— Интересно, — шепнула мне Мальвина, — номер твоего документа оканчивается на шестьдесят восемь, а мой на шестьдесят шесть. Что бы это означало?
— То, что тебя приняли раньше, а следовательно, ты более значительная фигура, и то, что между нами затесался незнакомец.
Потом мэр зачитал присягу, мы поклялись, что будем верными и законопослушными гражданами.
— Присягу о том, что я буду законопослушной гражданкой Союза, я не давала, — шепнула мне Мальвина.
— И видишь, что получилось!
Мэр произнес речь. Говорил он долго, понимал я не все, но по его благодушной улыбке чувствовал, что никаких гадостей он не говорит.
Потом мы поехали в контору синьоры Исидоры, где заполнили запрос на паспорта.
Мы ожидали, что синьора Исидора пригласит нас, чтобы вручить их, и очень удивились, когда, получив по почте небольшой конверт, обнаружили в нем наши паспорта.
— Пора идти в турагентство покупать билеты в Вашингтон, — сказала Мальвина.
Глава девятая. Вашингтон
45. Библиотека Конгресса
После яркого шумного аэропорта «Галеао» в Рио главный аэропорт США «Даллас» в Вашингтоне показался убогим. Две кабинки паспортного контроля с неулыбчивыми дядями, нудно проверявшими паспорта, долгое ожидание багажа и допотопная резиновая дверь при выходе.
Автобуса, который должен был отвезти к офису проката автомашин, мы ждали минут десять. Служащая бюро проката, молодая китаянка, предложила нам «кадиллак катера». Я напомнил, что мы заказывали «мерседес», но она объяснила, что европейских машин у них не бывает.
— Ничего, надо попробовать американский комфорт. А то все «мерседес»… — успокаивала меня Мальвина, садясь в американскую машину.
Мы выехали на автостраду и сразу уткнулись в будку для оплаты проезда: автострада оказалась платной. Естественно, тридцати центов у нас не оказалось, и надо было менять стодолларовую купюру. Клерк из будки, к которой мы подъехали, сказал, что он может поменять только двадцатидолларовые купюры, и попросил нас подождать, а сам, не торопясь, отправился в другую будку, где и обменял наши сто долларов на двадцатидолларовые бумажки. Потом вернулся и просунул нам четыре двадцатидолларовых бумажки, десятку, купюру в пять долларов, четыре доллара и мелочь.
Я подумал, что свои тридцать центов он уже забрал, и нажал на педаль. Оказалось, нет.
— Вы еще не оплатили проезд, сэр.
Я отсчитал из мелочи тридцать центов и протянул ему. Он взял, улыбнулся и посоветовал ехать осторожней. Потом открыл шлагбаум, и мы проскочили.
— Мы собрали очередь из машин десяти, но никто не гудел, — удивилась Мальвина. — В Бразилии был бы такой шум!
— Это не Бразилия, — авторитетно пояснил я. — Это Соединенные Штаты Америки. Здесь не торопятся.
Потом мы минут десять искали отель «Ритц-Карлтон». Мы выбрали его потому, что до него можно добраться из аэропорта, не заезжая в город. Мы были наслышаны о дорожном движении в Вашингтоне и ехать на машине в центр города не решались. Мы три раза объехали торговый центр, пока наконец не нашли стрелку, указывающую на въезд в отель.
Портье в гостинице выдал нам электронные ключи. Несмотря на пять звездочек и репутацию одного из самых роскошных отелей американской столицы, номер был вполне ординарный, правда, кровать настолько широкая, что на ней можно было разместить столик для пинг-понга.