Тень Сохатого
Шрифт:
Турецкий сделал паузу, чтобы отхлебнуть кофе, и продолжил:
— Тогда у дверей ее квартиры действительно прогремел взрыв, но, к счастью, никто серьезно не пострадал. Позже Поляков так и не выплатил полагавшееся Голикову вознаграждение, что и стало причиной конфликта.
— А что конкретно сделал для Полякова Голиков? За что он требовал деньги?
— У Голикова в Тамбове есть друзья, связанные с криминалом. Бандиты, короче. Благодаря своим связям он помог Полякову найти людей для акции устрашения.
Меркулов прищурился:
— Что
— Да. Трое молодых мерзавцев и их командир — некий Ричард Кареткин.
— Что за дурацкое имя, — поморщился Меркулов. — Да еще и в сочетании с дурацкой фамилией…
— Не повезло парню с родителями.
— Это уж точно.
— Голиков, не добившись денег, якобы стал требовать от Полякова пристроить его жену на престижную работу, — продолжил Турецкий.
— Погоди, погоди… А зачем Полякову понадобилось запугивать Коржикову?
— Это тебе лучше спросить у Гафурова. Насколько я знаю, у него уже есть своя версия. И он, так же как и ты, абсолютно уверен в правильности этой версии. Итак, непонятно почему, но спустя четыре года после «запугивания Коржиковой» Поляков с неизвестными лицами организовал убийство Михаила Голикова.
— Так, так, — поторопил Меркулов.
— В квартиру супругов Голиковых ворвались люди в масках и увезли их в неизвестном направлении. Потом обоих супругов нашли в гараже на окраине Тамбова. Их зарезали. Рядом валялся окровавленный нож со стертыми отпечатками пальцев.
— И Гафуров убежден, что это дело рук Полякова?
— Именно так. Он мне сам вчера утром заявил: костьми, дескать, лягу, но подлеца этого на нары посажу.
— Понятно. Но зачем, по-твоему, понадобилось брать в оборот Полякова?
Александр Борисович пожал плечами:
— Скорее всего, от него хотят получить какие-то данные по его работе в «Юпитере». Ну и как следствие, изобличающие Боровского показания.
Меркулов взъерошил пятерней волосы и, прищурясь, посмотрел на Александра Борисовича.
— Но ведь Поляков и в самом деле был близко знаком с Голиковым. Вполне может быть, что Гафуров прав.
— Может быть, и прав. Я ведь не спорю. Я просто хочу уберечь и его и… — Турецкий на мгновение замялся, — …и тебя от скоропалительных решений. По-моему, это дело требует самого тщательного расследования.
Меркулов поморщился, поднял руки и помассировал пальцами виски.
— Ладно, Сань, убедил, — нехотя признал он. — Если у тебя все, то я, с твоего разрешения, немного отдохну и выпью пару таблеток.
— Да, лечись, конечно. — Турецкий поднялся со стула.
— Ты, главное, со своим делом не затягивай, — напутствовал его Меркулов. — На меня уже давят сверху. Дескать, чем мы тут вообще занимаемся, и все такое.
— Я стараюсь, — ответил Турецкий, махнул на прощание рукой и вышел из кабинета.
Глава седьмая
Начало пути
Олег Риневич невзлюбил Леню Розена с первого взгляда. И не столько за его девичью манерность, сколько за то, что этот «чертов педик» избрал объектом своих домогательств лучшего его друга. Еще больше раздражало Олега то, что сам Боровский не обращал на педрильские уловки Лени никакого внимания. Окончательно Риневич вышел из себя, когда стал замечать, что парни провожают Боровского такими же косыми взглядами, как и Леню. Ведь все вокруг знали, что Олег дружит с Боровским с детства, поэтому он боялся, что неприятные подозрения однополчан перекинутся и на него.
Олег давно уже решил поставить педика на место, но все не было подходящего момента. И однажды случай представился. Риневич и Леня получили по внеочередному наряду и, зажав в руках ножи, расположились возле ведра с картошкой. Риневичу показалось, что Леня поглядывает на него с вызовом, и он решил дать волю своей ярости.
— Розен, — медленно и мрачно проговорил он, — мой тебе совет: держись подальше от Гени.
Олег готов был поклясться, что по пухлым губам Лени скользнула усмешка. Но в следующее мгновение Розен вновь был серьезен.
— Это еще почему? — спросил он, глядя Олегу прямо в глаза.
Ответ Риневича был жестким и злым:
— Ты ему не компания, понял?
— Это кто же так решил? — прищурился Розен.
— Я.
— Правда? — И вновь эта мимолетная усмешка. — А ты у нас кто? Господь Бог?
«Этот чертов педик просто глумится надо мной!» — яростно подумал Риневич. И ответил змеиным, угрожающим шепотом:
— Я тот, кто свернет тебе шею, если ты будешь продолжать доставать моего кореша. Я понятно выражаюсь или тебе объяснить по-другому?
Риневич думал, что Леня вспылит, полезет в бутылку и тем самым спровоцирует его на решительные действия. (С каким наслаждением всадил бы он этому уроду нож в глаз!) Однако Розен неожиданно смягчился. Он опустил взгляд в ведро с картошкой и проговорил спокойным, ровным голосом и на этот раз уже точно без всякого вызова:
— Пойми, Олег, Генриху со мной нравится. Пока ты лежал в больнице, мы с ним здорово подружились.
Риневич поморщился:
— Чепуха. Он слишком мягкий человек. Он бы уже давно послал тебя к чертям собачьим, если б не был таким жалостливым.
Леня пожал худыми плечами:
— Честно говоря, я не понимаю, почему ты так сильно настроен против меня. — Тут он внимательно посмотрел на Олега и вдруг спросил: — Может, это ревность?
Риневич так сильно сжал рукоять ножа, что у него побелели костяшки пальцев.
— Что ты сказал? — сипло переспросил он.
— Но ведь ревность бывает не только в любви, но и в дружбе! — поспешно разъяснил Леня. — Тебе не нравится, что Генрих уделяет дружбе со мной так много внимания и времени. Но поверь, это тебе только кажется. На самом деле, он общается со мной столько же, сколько и с тобой. И он… он не твоя собственность, — немного смутившись, договорил Леня.