Тень Уробороса. Эпоха лицедеев
Шрифт:
— Ты не рассказывал, Крис? — удивился Чейфер. — В госпитале? Не рассказывал?!
Капитан несколько раз качнул головой — на каждый заданный вопрос шефа. Тогда Луис снова оборотился ко мне:
— Он был в группе «Дионис», которую мы искали в секторе А. Это территория близ Луксора…
— Древний Тебес, — добавил Кристиан. — Юго-западнее, в горах.
— Можете не объяснять, я даже не представляю себе тех мест.
— Это была военная операция. Арабы загнали наших пехотинцев в горы. Из всей группы выжил только Харрис. Он, как ты знаешь, принял тогда на себя
— Давайте выпьем за спасение господина Харриса! — поднялся мой отец, держа рюмку наотлет.
Что-то папа разошелся. С его ли здоровьем так гусарствовать?
— Па-а!
— До-о-очь! — строжась, он погрозил мне пальцем. — Не мешай моей душе вкушать последние мгновения радости!
— Папа, твой высокий слог не будет лекарством, если у тебя снова подскочит давление!
— Кейт! Ну-к тихо! Давайте выпьем за то, чтобы люди наконец стали людьми!
Чейфер охотно поднялся, Харрис уступчиво повел плечом и одним взглядом попросил меня о снисхождении. Я махнула рукой, чокнулась с ними своей рюмкой и, проглотив виски, добавила:
— Потом не жалуйся!
— Ладно, ладно!
Как я и предполагала, перед сном отцу стало плохо. Поворчав, что приходится мешать лекарство с алкоголем, я поставила ему укол и ушла в спальню, когда убедилась в действенности инъекции: папе заметно полегчало, он быстро задремал.
Мы с Луисом старались не шуметь, но после года разлуки это было почти невозможно. Я уповала лишь на то, что мы не разбудим своими воплями и стонами Квентина с Кристианом.
В момент одной из передышек Чейфер посетовал, что пропустил самое интересное, и задумчиво погладил ладонью мой живот. Я уверила его, что женщина с громадным брюхом — далеко не эстетичное зрелище и что ему, напротив, крупно повезло упустить неприятный эпизод моей жизни.
Мы смеялись и шутливо спорили. В конце Луис выторговал себе право считать так, как он находит нужным. Я фыркнула. Женщинам не понять мужчин, так же, как и наоборот. Закон природы…
— Кейт… Я сейчас перед выбором… — заговорил он, когда я уже начала дремать: похоже, бедняге не спалось. — Я мечтаю забрать вас всех домой… в смысле, в Нью-Йорк, я временно живу там. Но… здесь гораздо спокойнее. Ты, наверное, по новостям уже знаешь, что творится у нас…
— Не смотрю я новости! — я повернулась к Чейферу и обняла его за шею. — И еще… сегодня у меня на руках умер парнишка. Судя по всему, пострадал в уличной стычке. Не думаю, что у нас здесь спокойнее.
— Ты сама хочешь уехать? — уклончиво спросил он.
— А есть вариант, что ты все бросишь там и приедешь сюда?
— Конечно же, нет.
— Тогда решай сам. Я не напрашиваюсь.
— Ну что ты такое говоришь…
Луис помолчал, потом тяжело вздохнул и продолжил:
— Есть сведения, что по USA скоро будет нанесен ракетно-бомбовый удар. Арабский альянс, как ты понимаешь. Точные цели не ясны, но тут не нужно быть даже военным и служить при Пентагоне, чтобы понять: целить будут не в провинции.
— Ты говоришь о ядерном ударе?
— О каком же еще?
— Это будет начало Третьей мировой?
— USA не будут сидеть и ждать. Разумеется, они ответят. Мы ответим. И это будет начало Третьей мировой.
— Тогда какая разница? Буэнос-Айрес — тоже столица.
— Логично. Однако же здесь у жителей будет достаточно времени на эвакуацию. Там эвакуировать будет уже некого. Нью-Йорк и Вашингтон обратятся в пепел в течение нескольких секунд. Перехватить все ракеты наши установки ПВО будут не в состоянии. Если что, я сейчас иду на должностное преступление. Ну, когда рассказываю тебе все это.
— Пф! То, что ты говоришь, известно младенцу.
— Теоретически. А я говорю тебе о реальной опасности.
— А какие территории пострадают меньше всего?
— Сейчас это и выясняется. Но не думаю, что результаты будут утешительны. Нас очень много, Кейт. Нас свыше двенадцати миллиардов. Один Китай чего стоит…
— Ну и зачем ты заговорил об этом на ночь? Мы разве сможем что-то изменить?
— Уже нет.
— Тогда давай «подумаем об этом завтра», — процитировала я одну героиню из классического старого романа.
— Я хотел только узнать: ты поедешь со мной?
— Ради этого ты наговорил мне кошмаров?
— Не могу тебе лгать. Ты умная женщина и ты спросишь: «Во что ты нас втравил, кретин?»
— Я поеду с тобой. И я не спрошу тебя об этом. Ты спокоен?
Луис поцеловал меня:
— Спасибо.
Все-таки он инфантилен. Ну я же не стала говорить ему, что не ранее как несколько часов назад меня просили убить его…
И вскоре начался нью-йоркский период нашей жизни…
Однажды ночью я проснулась от ясной уверенности, что со мной что-то происходит. Включив ночник, я села в постели и стала ощупывать свои руки, ноги, тело. Это было странное ощущение, точнее, уверенность, что я — это не я. Сильно болела переносица: во сне мне привиделось, что какая-то вспышка ударила меня между глаз, а после передо мной возникла фигура мужчины в лиловом с непонятным инструментом в руке.
Я прикоснулась к своему лицу. Мои щеки и подбородок были мягкими и гладкими, даже чересчур, и потому я знала, что эта кожа — не моя. И длинные волосы — мне они не принадлежали. Я ущипнула себя и ощутила боль.
Мозг постепенно успокаивался. Все в порядке: вот рядом в белой маленькой кроватке сопит годовалый Квентин, Луис, как всегда, на службе, это уже привычный факт. Внизу в своей комнате спит отец. Снап, подняв умную белую морду и склонив голову набок, внимательно смотрит на меня.
— Боже ты мой! — прошептала я.
Вот так люди и начинают верить в прошлые жизни и сходят с ума…
Я встала. Сна не было, несмотря на то, что часы неумолимо показывали три десять утра.
Снаппи поплелся за мной, тяжко вздыхая и потягиваясь. Я вошла в кабинет Луиса, включила его компьютер. Разложу-ка пару пасьянсов, а там, глядишь, и сон сморит.