Тени Эзеля опубл в журн Подвиг
Шрифт:
Курнаков опять вышел на улицу. Дождик кончился, было еще светло. Валерий Александрович оказался на пустом дворе, и здание всеми своими многочисленными окнами смотрело, казалось, на него.
Он стал быстро соображать. Четырехэтажный корпус из красного кирпича состоял из главного здания и двух крыльев, выдвинутых в сторону двора. Курнаков пошел по периметру, налево: высокий цоколь, кирпичные бордюры, узкая лестница в подвал за металлической оградкой - все, как в любой школе, в том числе и в его собственной, в другом районе столицы. Осматривая другую сторону, выходившую на довольно запущенный сад, Валерий Александрович заметил, что в одном месте, выше уровня цоколя, на уровне первого этажа, кирпичи были светлее. Проведя мысленно линию этих кирпичей, он понял, что они образовывали нечто вроде входа, возможно, это был старый вход в школу. Так вот почему здание школы показалось ему на той фотографии странным. Школа сфотографирована со стороны прежнего входа. Надо проверить. Тут он отчетливо вспомнил рассказ Тани, и ему стало не по себе.
Глава 31
Савельев-старший
Она почувствовала удар по машине, кажется, раньше, чем он произошел. Вздрогнула, нет, этого с ней не могло произойти, с кем угодно, но не с ней! Она же водит очень аккуратно, все соблюдает. Сначала выступили слезы от обиды, затем охватила паника - что делать?
А к ней уже приближался парень в кожанке.
Почти плача, она поставила автомат на парковку и выключила музыку, ставшую совершенно неуместной. Парень за окном что-то говорил, сильно жестикулируя. Она же только отъезжала, стараясь обойти этот проклятый троллейбус! Это маршрутка закрыла ей обзор.
Надо позвонить Олегу, Срочно! А проклятая маршрутка стремительно унеслась.
Елена Владимировна чуть-чуть спустила стекло.
– Слепая что ли?
– сразу донеслось до нее. Парень показывал рукой на свой автомобиль - но было уже темно, ничего видно.
– Тысяч на сорок, не меньше, - снова услышала она.
Она закрыла окно.
Автобус стал осторожно объезжать ее Мазду.
– Олежек, миленький, я попала в аварию. Что? Нет, я порядке. На остановке, возле парка, из-за маршрутки, стала объезжать троллейбус. Да, кажется, у него ничего особенного, но он орет. Да, я сижу и не вылезаю. Хорошо. Когда? Жду, очень жду, я не знаю, что делать.
Помоги, пожалуйста.
Олег приехал буквально через десять минут, тут же вступил в деловые переговоры с парнем в кожанке, они вызвали дорожную автоинспекцию, стали осматривать сначала его машину - у него оказался сребристый "Опель". Она сидела и не вылезала. Понемногу стала успокаиваться.
У "Опеля" была разбита левая фара, погнут передний бампер, сломано левое зеркало, потерт левый бок. "Мазда" получила удар в задний бампер, кажется, поврежден парктроник, разбит задний правый фонарь.
Здание автоинспекции - длинный краснокирпичный корпус, был за высоким забором с охраной.
Олег уверенно припарковал свою большую Черную Тойоту почти у ворот. Елена Владимировна долго выбирала место, руки слегка дрожали. Наконец, Олег сел на водительское место и помог ей припарковаться.
В длинном коридоре было очень много народу - почти сплошь мужчины, с сумками-барсетками, с бумагами в руках, они переписывали с образцов, висящих на стенах, заявления, тихо переговаривались. Иногда по коридору быстро проносились молоденькие девушки в темно-синих кителях и юбках, с папками в руках, и исчезали в каком-нибудь кабинете. Мужчины провожали их долгими взглядами и снова писали.
– Нам сюда, - показал на дверь кабинета Олег, быстро вошел, не обращая внимания на других мужчин, закрыл за собой дверь.
На двери было написано - майор Савельев Д. Н.
Это был отец злополучного Савельева.
Олег вышел довольно скоро.
– Не волнуйся, все в порядке, скоро войдешь. Главное - рассказывай все, как есть. Не забудь про маршрутку. Они маршруток не любят, знают, что из-за них куча аварий.
Схему я сейчас сам нарисую, а ты подпишешь.
Олег быстро и красиво нарисовал схему аварии. Указал автобус, из-за которого выезжала "Мазда" и показал, как маршрутка закрыла ей обзор.
Несколько человек с интересом наклонились посмотреть его схему, стали расспрашивать. Олег все охотно пояснял. Мужчины с интересом смотрели на Елену Владимировну. Она чувствовала себя так, словно на ней не было одежды.
Дверь распахнулась, и из нее вышел крутолобый, плотный человек, с красным лицом, в форме, которая распиралась от его плоти. Он недовольно посмотрел на тех, кто находился в коридоре. Все притихли.
– Знает или еще не знает?
– спрашивала себя Елена Владимировна. На родительские собрания Савельев никогда не приходил, приходила его жена - женщина крикливая, неприятная. Позвонил или не позвонил Влад своему отцу?
Ей вдруг стало смешно, и она даже улыбнулась.
– Ты чего?
– спросил Олег.
– Это же сцена из Достоевского, вторая часть "Преступления и наказания". Раскольников в полиции, он все время терзается вопросом, знают или нет про его преступление. Неприятная ситуация. Теперь я ее, кажется, уяснила в полной мере.
– А что за преступление ты совершила?- удивился Олег, - пусть этот парень из "Опеля" волнуется. Он в тебя въехал, а не ты в него.
– Я тебе еще не рассказал, это у меня не первая неприятность за день.
Елена Владимировна вкратце рассказала про сцену на уроке.
– Ну и день рождения у тебя выдался, - Олег даже головой покачал.
– И это еще не все.
– А что еще?
– Мама.
– Давление?
– Да.
– Надо к Эдуарду Николаевичу обратиться, вот разделаемся с твоей машиной, и я позвоню ему непременно.
– И как мы с ней разделаемся?
– Вове позвоню.
– Лазуткину?
– Да.
– Хорошо бы поскорей.
– Не волнуйся, все под контролем. Вова починит твою Мазду. Будет как новенькая, мы тебе еще защиту картера поставим.
Дверь снова открылась.
– Касатонова! Заходи, - раздался громкий бас.
В комнате было два стола. За одним сидел черноволосый, с небольшими усами, человек
в кителе. Он оторвался от бумаг и посмотрел на Елену Владимировну, как на досадную помеху.
За другим сидел сам Савельев - насупленный, с большой красной лысиной, он писал и не посмотрел на вошедшую.
– Вам к майору Савельеву, - сказал черноусый и продолжил писать.
– Сюда, - пробасил Савельев, не отрываясь, - что там у вас?