Тени прошлого
Шрифт:
И тут их словно всех прорвало. Перебивая друг друга, они что-то пытались рассказывать. Из всего, что мог понять Павел, много «кровишши», в квартире все перевернуто. А в прихожей, кобелек Мальчик мертвый лежит…
— А ну, тихо! — прикрикнул Павел, — давайте кто-нибудь один.
Но ничего не вышло. Гвалт не прекращался.
— Да замолчите вы, наконец! — снова крикнул Павел, но, видя, что все его усилия тщетны, наклонившись к бабе Кате, громко спросил:
— Милицию-то оповестили?
Сразу стало тихо.
—
— Откуда звонила, Мария? — повернулся к ней Павел. — Надеюсь, от себя? А то оставишь там свои «пальчики», — кивнул он на полуоткрытую дверь, — потом затаскают.
— Да ну тебя, Паша, — принужденно хохотнула та, — совсем меня за дуру принимаешь, — и игриво вильнув крутым задом, направилась к своей квартире.
— Подожди, Маняша, — остановил ее Павел, намереваясь задать еще один вопрос.
— Да нет, Пашенька, — перебив его, зачастила баба Катя, — Манька звонила от себя. Она все и обнаружила…. Пошла, выносить мусор, — глянь, а дверь в квартиру деда Ивана приоткрыта. И почему-то Мальчик не лает. Тот всегда, паршивец, прости меня Господи, — перекрестилась баба Катя, — в это время лает, спать не дает…. А тут, молчит.
— Хорошо, хорошо, баба Катя, — остановил ее Павел, легонько притрагиваясь к сухонькому плечику. Затем, посмотрев на Марию Ивановну, попросил: «Маняша, расскажи, пожалуйста, что ты там видела», — кивнул он на дверь.
— Ох, Паша, — вздохнула она, — был бы кто другой, послала бы подальше. А тебе, как бывшему военному, ладно уж, расскажу. Так вот, иду я выносить ведро с мусором, — глянь, а дверь в квартиру деда Ивана приоткрыта. Подошла, заглянула. А в прихожей темно и тихо. Окликнула деда, Мальчика, — тишина…. То бывало, как я захожу… ну соли деду одолжить, сахарку там, или косточку Мальчику, тот сразу летит ко мне и радостно лает. А тут тихо…
— Ну, а дальше? — не выдержал Павел.
— А что дальше? — недовольно повела плечами Мария Ивановна, — дальше, поставила ведро вот тут, около двери, и зашла. Включила свет и сразу увидела Мальчика лежащего за тумбочкой. Окликнула, а он не шевелится. Тронула, а он холодный. Заглянула в кухню, — никого. В спальне, тоже пусто. Прошла в зал, а там дед Иван…
— Мария Ивановна судорожно вздохнула и перекрестилась. Перекрестилась и баба Катя.
Павел на этот раз промолчал.
— Ну, вот, — снова вздохнув, продолжила Мария Ивановна, — а он бедный лежит на полу…. Коврик-то взбуровлен…. А из груди торчит ручка.
— Нож? — снова не выдержал Павел.
— Ага, я и говорю. А вокруг кровь, кровь, кровь…. Ой не могу! — вдруг воскликнула она, и закрыла лицо руками. — Потом побежала к себе и позвонила в милицию. Позвала бабу Катю и деда Василия, и вот ждем, ее… милицию…
— Ну ладно, Маша, — тронул ее за плечо Павел, — успокойся. Я вот сейчас, вынесу, — приподнял он ведро с мусором, — переоденусь и тоже подойду. А туда, — посмотрел он в сторону приоткрытой двери, — не заходите.
Оперативная группа, возглавляемая заместителем начальника уголовного розыска городского управления милиции майором Васьковым, прибыла на место происшествия через тридцать минут после вызова. Чуть позднее прибыла и группа следователей городской прокуратуры, возглавляемая следователем по особо важным делам, Моховым.
Васькова Павел знал с осени 1989 года. Познакомились на открытии мемориала воинам-интернационалистам, погибшим в Афганистане.
Бывший сержант-разведчик Шиндантской бригады стоял тогда с Павлом рядом. Рядом они были и у полевой кухни, когда поднимали «третий» тост.
Ну, а потом…. Потом у мемориала ежегодно встречались пятнадцатого февраля, в день вывода советских войск из Афганистана. Встречи постепенно, несмотря на разницу в возрасте и жизненном опыте, переросли в дружбу, которая продолжается уже более десятка лет.
С годами Васьков, казалось, не менялся. Как и в те времена, когда был студентом юридического института, так и сейчас, когда стал майором и заместителем начальника отдела уголовного розыска, все такое же моложавое лицо. Все те же взъерошенные, как у ежика, волосы. Все те же спокойные и ясные глаза. Разве, что на висках стали появляться серебряные нити.
Столкнулись они на лестничной площадке. Павел разговаривал о чем-то с востроглазой старушонкой. Рядом стояли старик-инвалид, и средних лет женщина.
Васьков пожал Павлу руку, поздоровался кивком головы с другими и, узнав, что тело обнаружила Мария, вместе с ней, и сопровождавшими его сотрудниками, скрылся за дверью квартиры деда Ивана.
— Когда это случилось, Михалыч? — спросил он судмедэксперта, который осматривал лежащее на полу тело.
— Где-то, между часом и двумя ночи. Точнее скажу сразу после вскрытия, — ответил тот, поднимаясь с колен.
— Понятно, — кивнул Васьков, и попросил одного из сотрудников пригласить ожидавшего на площадке Павла.
Уединившись на кухне, закурили. Павел подробно рассказал, что ему стало известно о происшествии от соседей, и то, немногое, что лично знал о потерпевшем.
Договорившись созвониться, Павел, сославшись на занятость, поспешил попрощаться. Выходя из квартиры, столкнулся с двумя мужчинами.
Эти двое были сотрудниками следственного отдела городской прокуратуры, которые проводили опрос соседей потерпевшего. Увидев, что Павла провожает Васьков, останавливать, и опрашивать его, они не отважились.