Тени прошлого

Олейник Станислав Александрович

— Сюда, — попросил Васьков, пропуская сотрудников прокуратуры в залу.

Старший следователь по особо важным делам городской прокуратуры Мохов, невысокого роста с огромной лысиной человек, какое-то время, молча, смотрел на прикрытое простыней тело, затем пробормотал что-то нечленораздельное своему спутнику и, повернувшись к Васькову, спросил:

— Когда и от чего наступила смерть?

— Около часа ночи от удара ножом в сердце.

— Следы борьбы есть?

Васьков посмотрел на стоящего рядом доктора.

— Да. Достаточно, — ответил тот, внимательно посмотрев на Мохова. — Старик попался жилистый. Под ногтями правой руки фрагменты кожного

покрова. Похоже, оставил след на лице или шее убийцы…

— Личность потерпевшего установили? — Мохов перевел взгляд на Васькова.

— Да, — ответил тот. — Старик, бывший ученый — химик одной из закрытых исследовательских лабораторий, которая была в нашем городе, и прекратившей свое существование, стразу после развала СССР. По паспорту значится, как Петров Иван Захарович, возраст семьдесят пять лет, вдовец. Опознан соседями, что подтверждено, как я уже сказал, паспортными данными, и рядом других документов.

— Грабеж? — Мохов внимательно посмотрел в глаза Васькова и, явно ожидая, что тот даст положительный ответ, доверительно коснулся его плеча. Однако тут же был разочарован.

Васьков повернулся к стоящему рядом, своему сотруднику Саше Томилину, и с выражением попросил:

— Александр Григорьевич, доложи, пожалуйста, хотя и предварительные, результаты осмотра места происшествия.

— На грабеж, товарищ майор, тут не тянет, — прокашлявшись, начал излагать свои выводы Томилин. — Деньги, около пятисот баксов, кой-какие золотые вещички, — все на месте. Лежат, открыто, в ящике комода. Судя потому, — снова кашлянул он, — что по всей квартире, а в основном здесь, в зале, все разбросано, — Томилин показал на раскиданные около книжного шкафа книги, журналы, и какие-то общие тетради, — искали, или какую-то книгу, или, скорее всего, тетрадь с какими-то записями…

— Хорошо, — остановил его Мохов, — и, кивком, дав понять, что разговор окончен, скрылся в спальне, где уже довольно долго находился его сотрудник.

Через какое-то время появились оба и, не прощаясь с сотрудниками милиции, покинули квартиру. А вскоре, следом за ними, на носилках вынесли и тело деда Ивана.

Вечером Васьков и Павел встретились в «своем» подвальчике на набережной.

Столик в углу, который они считали «своим», был свободен. Зная обоих уже много лет, официант без заказа принес по сто грамм водки, два бокала пива, а на закуску аппетитное филе из жирной атлантической селедки, и на отдельной тарелочке, горку черного хлеба.

— Ну и что ты обо всем этом думаешь? — чуть приглушенным голосом спроси Павел, когда они прикончили водку и взялись за атлантическую сельдь.

Васьков неопределенно пожал плечами, вытер салфеткой лоснящиеся жиром селедки губы и, отбросив ее в строну, закурил.

— Однозначно не ответишь, — пробурчал он, пуская к потолку колечко дыма.

— Похоже, что-то от него требовали. А когда он ответил отказом, пытались воздействовать физически. Не выдержав, тот попытался сопротивляться, ну и был убит.

— Возможно, — согласился Павел, и потянулся к лежащей на столе пачке сигарет.

— Миша, а ты не узнал, где старик вкалывал до пенсии? Может быть, все оттуда плывет?.. Все соседи говорят, что он ученый-химик…

Васьков с интересом посмотрел на Павла, буркнул что-то про себя, а вслух сказал:

— До пенсии дед работал здесь, у нас в городе, в одной «закрытой» лаборатории…. Химической, — выдержав паузу, дополнил он и продолжил. — Чем он там занимался? Все покрыто мраком. Никаких архивных документов нет, как нет и самой лаборатории. Там сейчас какое-то

общество с ограниченной ответственностью, «купи-продай». Я обратился к твоим бывшим коллегам. Там мне сказали, что после развала СССР, все документы, оборудование, срочным порядком были отправлены в Москву. Все старички, в том числе и наш Петров, были отправлены на пенсию, а перспективная же молодежь, тоже была взята в Москву. Попытались найти и других старичков — пенсионеров, но дед Иван, как ты называешь нашего потерпевшего, в этой плеяде оказался последним…. Вот так-то, Александрыч…. И где теперь искать нужную ниточку, хрен его знает. — Васьков в сердцах выругался и, внимательно посмотрев на Павла, коротко добавил: «Вся надежда только на тебя…».

— Не понял. — Павел удивленно посмотрел на своего молодого друга.

— Подожди, — кивнул ему Васьков, подзывая официанта. Заказав еще по сто грамм и две порции сельди:

— В вашей «конторе» мне подсказали, что лаборатория была тогда под «крышей» КГБ, и возможно кто-то из бывших сотрудников, курировавших тогда ее, сидит себе сейчас на даче…. Вот и посоветовали мне разыскать кого-нибудь из них. Короче говоря, дали мне понять, чтобы я пошел, куда подальше…

— Подожди, подожди, — остановил его Павел. — Кажется, я смогу тебе помочь. Когда я вернулся с Афгана, через какое-то время познакомился с одним старшим опером, который тогда, похоже, и курировал какую-то лабораторию. Последний раз я его видел, дай Бог памяти, приблизительно четыре года назад…. Точно, четыре, — Павел утвердительно кивнул головой…. Главное, чтобы он был, как говорят, во здравии…. Тогда может быть, что-то и прояснится…

— Заранее спасибо, Александрыч, — облегченно вздохнул Васьков и, поднимая рюмку, сказал. — За успех…

— Вот что, Миша, — Павел, отправляя в рот дольку сельди, внимательно посмотрел на Васькова. — Чтобы предметно говорить с этим бывшим опером, мне нужно знать, что ты успел накопать про старика и его окружение.

— Немного, но кое-что есть, — кивнул Васьков, затягиваясь сигаретой.

— Старик был вдов. Жену похоронил в девяностом. Единственный сын, как и отец, химик, проживает и работает в Москве. Женат. Двое детей…. Мы ему дали вызов, так что сегодня, он уже, наверное, в городе…. Потерпевший ни с кем не дружил, хотя со всеми был очень доброжелателен…. Да, что я тебе рассказываю, — неожиданно рассмеялся Васьков, — ты же сосед по подъезду, лучше меня должен знать…. А вот собака…. — Васьков убрал улыбку.

— Что, собака? — Павел потянулся к бокалу с пивом. — Почему прикончили? Да чтобы не гавкала…. Хотя, постой. — Павел приподнял палец. — А почему никто не слышал ее лая, когда убийца пришел на квартиру деда? Значит, они были раньше знакомы, и собака знала его…

— Может быть, может быть, — задумчиво протянул Васьков, но с этой таксой получается довольно интересная штука…

— Ну-ну, — Павел отставил бокал в сторону, и с интересом посмотрел на товарища.

— Профессору, доктору химии, который никогда не имел никакого отношения ни к таможне, ни к пограничникам, вдруг одна из этих служб прямо с границы привозит и дарит ему профессиональную ищейку наркотиков…. А? Зачем?

— Откуда тебе об этом известно?

— От сына, в ходе состоявшегося с ним телефонного разговора. Я тогда звонил из квартиры потерпевшего. Номер телефона обнаружил в записной книжке, которая лежала в одном из ящиков комода.

— Постой, постой, — вдруг оживился Павел, — а не работал ли дед Иван с наркотиками, а собака ему была нужна, как помощник в его исследованиях?