Тени убийства

Грэнджер Энн

— Ох нет, но все равно спасибо, — отказался Алан. — Мы сейчас возьмем меню. А вы еще долго пробудете?

— В «Перьях»? — озадаченно переспросил Ян.

— Нет. В Форуэйзе, — вежливо пояснил Маркби, и Ян вспыхнул:

— Ну, знаете, я только приехал.

Действительно хитрый и непробиваемый, раздраженно подумала Мередит. Джулиет права. Хороший актер. Симпатия угасла.

— Я всю жизнь знаю сестер Оукли, — заговорил Алан. — Когда был еще маленьким, мать брала меня с собой в Форуэйз. Тогда был жив их отец, старый мистер Эдвард Оукли, прикованный к инвалидному

креслу. Дом казался мне неприятным и страшным, хотя женщины так меня привечали, что это с лихвой компенсировало нехорошие ощущения.

На лице Яна возникло опасливое выражение. Он пристально разглядывал Маркби, точно так же, как смотрел на Мередит в поезде.

— Не сомневаюсь, — вымолвил он. — Они очень гостеприимные.

— Но все-таки, — продолжал Алан, — вы, наверно, вернетесь к своей работе в Польше. Вы ветеринарный врач, как я понял?

— Да-да, ветеринар. — Ян все сильней беспокоился, сильные загорелые руки ерзали по краю стола. — А вы? Работаете в Лондоне, как Мередит?

— Слава богу, нет. Каждый день ездить туда и обратно — это не для меня. Я работаю здесь… Почти здесь. В региональном полицейском управлении.

Руки Яна застыли.

— Правда?.. В каком качестве? — Вопрос тоже как бы застыл в воздухе.

— Суперинтендент уголовной полиции, — жизнерадостно ответил Маркби. — Детектив.

Ян медленно прикрыл глаза, как в поезде, когда напомнил Мередит крупного кота. Минуту посидел неподвижно, потом взял себя в руки и встал.

— Ну, очень рад снова видеть вас, Мередит, и познакомиться с вами, суперинтендент. Но вам надо поужинать, а мне вернуться в Форуэйз. Кузины будут гадать, куда я подевался! — Он выбрался из-за стола и послал им улыбку, сверкнув золотым зубом. — Рекомендую мясной пирог и жареную картошку. — И быстро удалился.

— Ох, — горестно вздохнул Алан, — так всегда, как только люди узнают, что я коп.

— Он услышал предупредительный выстрел, — с удовлетворением заключила Мередит, — и струхнул. Вина была прямо на лбу написана, когда удирал. Ну, теперь ему известно, что ты знаком с Оукли и интересуешься. Как он тебе показался?

Алан поразмыслил.

— По-моему, довольно жалкий.

— Не стоит ему симпатизировать, — подчеркнуто жестко сказала Мередит, забыв о собственной мимолетной жалости к Яну в первую минуту. — Он играет. Я сначала клюнула, а Джулиет раскусила мгновенно.

— Я не говорю, что мне его жалко, — тряхнул головой Алан, и светлые волосы, как обычно, упали на лоб. — Я коп, помнишь? Испытываю симпатию, только когда считаю, что человек этого действительно достоин, хотя таких встречаю все реже и реже. Хочешь услышать честное мнение? Я согласен с тобой и с Джулиет. Он, безусловно, хороший артист в своем роде. Но преступник ли? — И добавил, не дожидаясь ответа: — Точно не ветеринарный врач. Ставлю последнее пенни. Я бы сказал, работает с животными, на свежем воздухе. Может быть, конюх на той племенной ферме, о которой тебе рассказывал. Но определенно не дипломированный специалист.

— Думаешь, обманщик? — нахмурилась Мередит.

— Насчет своих занятий лжет. Однако подозреваю, что он действительно Оукли.

— Зачем тогда лжет о работе?

Алан снисходительно посмотрел на нее:

— Да ладно. Молодые люди врут по самым разным причинам. В данном случае ради имиджа, чтобы произвести впечатление на встреченную в поезде женщину. Хорошо, это глупо, но вполне понятно. Взгляни с его точки зрения. Явился неизвестно откуда, хотел понравиться симпатичной попутчице. Возможно, надеялся что-нибудь выгадать. Это вполне по-человечески.

— Ты так относишься ко всем мошенникам, с которыми имеешь дело? — Мередит возмущенно сверкнула ореховыми глазами.

— Нет, конечно. Но я имел дело со многими мошенниками, среди которых встречались и отъявленные мерзавцы, и жалкие неудачники. Если Ян мошенник — что не установлено, — то из последней категории.

— Мошенник, — настаивала Мередит. — Выманивает у сестер деньги.

— Мм-да… — задумчиво протянул Алан. — Может, просто ситуацию не понимает. Приехал из Польши, где, смею сказать, живет в маленькой квартирке. Сестры живут в большом доме на обширном участке, причем их всего две. Для него это значит, что они богаты. Больше того, они члены семьи. Почему бы им не помочь бедному родственнику? Взгляни с его точки зрения.

— Дом разваливается, — возразила Мередит. — Если он не видит, то совсем слепой. Они ходят в старой одежде, питаются сэндвичами.

— Значит, богатые, но с причудами. Ему трудно понять их реальное положение. Он не знает, что такое благородная бедность. Раздобыв завещание прадеда, вполне мог убедить себя, что имеет право на долю воображаемого богатства Оукли. Вполне мог представить себя английским джентльменом в усадьбе и всякое такое, знаешь.

— Ну, так пусть поскорее опомнится от мечтаний. Я снова поговорю с Джулиет.

Их перебил резкий голос:

— Вот поганый паршивец!..

Оба с недоумением оглянулись.

Крупная женщина с вытравленными добела волосами, в оранжевом свитере, усыпанном золотыми звездами, стояла над ними на манер Юноны, уткнув руки в боки. Видя, что привлекла внимание, она продолжала:

— Я здешняя хозяйка, Долорес Форбс. А вы, — обратилась она к Алану, — суперинтендент Маркби. Знаю вас.

— Кто не знает, — горько вздохнул он.

— Фото в газете видела, — сообщила Долорес. — И в местных новостях по телику. У меня на лица хорошая память. Это необходимо, когда держишь паб. Никогда не забуду тех, от кого одни неприятности.

Прежде чем Маркби успел уточнить, какие неприятности он мог невольно причинить Долорес Форбс, та указала на объявление, пришпиленное над стойкой:

— Видите? Из одного заведения выгонят, ни в одно другое не пустят. Все бары в округе договорились. У меня скандалов не бывает. Как только увижу какого-нибудь хулигана, сразу даю от ворот поворот и обзваниваю остальных. Мы им никаких шансов не оставляем.

— Вижу, — уважительно кивнул Алан. — Рад слышать.

Долорес наклонилась над столиком, что было весьма опасно — под внушительным животом центр тяжести сместился, и стол покачнулся.