Тени в раю
Шрифт:
Чтобы прервать далеко зашедший монолог, я сказал:
– Ладно, так и быть, посвящу тебя немного в свои планы…
В нескольких словах я обрисовал собеседнице истинное положение вещей, не упустив и тот факт, что, возможно, в самом ближайшем времени могу стать законным мужем – естественно, не ее. Умолчал я лишь о том, что на мне уже было достаточно крови, посчитав это ничего не значащим пустяком.
Жанна слушала меня с широко открытым ртом, как будто я ей пересказывал крутой американский боевик.
В
– Что нужно делать?
– Отыщешь в горотделе капитана Прелясковского. Скажешь, что ты дочь Николая Петренко, генерала МВД. Передашь просьбу своего отца – мол, надо через неделю снять домик. Кстати, у тебя в мобильнике диктофон есть?
Прослушав записанную беседу, я выслушал комментарии Жанны и расхохотался.
– Поверил-таки!
– Видел бы ты, как он пожирал глазами мою грудь в декольте! – самодовольно улыбнулась собеседница.
Теперь мне предстояло сделать точный монтаж, смоделировав реплики нужным образом. В эпоху цифровых технологий осуществить это несложно. Конечно, любой грамотный эксперт вполне мог бы раскрыть подделку, однако я не собирался запускать запись в недра Генпрокуратуры! Следовало лишь ненавязчиво прокрутить ее во время телефонных переговоров.
Взять напрокат ноутбук в Ялте несложно, а уж со звуковыми файлами я работать умею…
Поздно вечером я, переодетый в женское платье, стоял у таксофона рядом с домиком Чехова и сосредоточенно натыкивал пальцами домашний номер Прелясковского. Он долго не брал трубку.
– Слушаю… – наконец вымолвил абонент.
– Слушай меня внимательно и запоминай, – безо всякого вступления начал я, – если через час ты не придешь в указанное место, то эта кассета ляжет на стол твоего руководства. – Я поднес диктофон к телефонной трубке.
Прелясковский услышал скрип покачивающейся кровати и легкое постанывание удовлетворяемой женщины (все шумовые эффекты были воспроизведены мной и находчивой Жанной, которая проявила недюжинные артистические способности), после чего раздался мой насмешливый голос:
– Артур, зачем такая интенсивность? Ты же не уголь добываешь, а прикасаешься к великому и прекрасному. Послушай доброго совета опытного ловеласа – сбавь обороты. Вот всему вас надо учить, эх! Молодежь-молодежь… Ничего в жизни не понимаете!
Женский визг резанул барабанные перепонки (лучшая реплика сексапильной Жанны!), а потом наступила напряженная пауза, которую нарушила моя предупреждающая фраза:
– Не надо шума, капитан. Будьте любезны остаться в таком виде, в каком я вас застал. Меня не интересуют ваши откровенные прелести, поэтому можете расслабиться.
Скрипнула продавленная кровать, и наконец пришло время главного испытания – заговорил Прелясковский собственной персоной:
– Что тебе надо?
– Должок, – коротко бросил я.
На что голос капитана возразил:
– Я не понимаю, о чем ты говоришь?..
На этом месте я выключил диктофон, добавив от себя:
– Думай, Артур, думай. Или через час в горной избушке, или через полтора на жестких нарах?
В динамике повисло угнетенное молчание, которое для меня было слаще самой прекрасной музыки. Казалось, что явственно слышен скрип заработавших мозгов оппонента.
Наконец он спросил:
– Что ты за это хочешь?
– Как всегда, – охотно отозвался я, – то, что тебе не принадлежит.
– Хорошо, – удрученно произнес опер и повесил трубку, разродившуюся тяжким бременем коротких гудков.
Мне надо было торопливо убираться, хотя я был уверен почти на сто процентов, что на этот раз опергруппы не предвидится.
Вернувшись в номер, я встретил там взволнованную соседку, которая нетерпеливо спросила, жадно затягиваясь пахучей сигаретой:
– Ну что, клюнул?
Вместо ответа я удовлетворенно поднял вверх большой палец сжатого кулака.
Она облегченно выдохнула и спросила:
– Что теперь?
– Теперь сиди в кустах и жди награды, – улыбнулся я.
Женщина надулась, порывисто встала из кресла и направилась к выходу. Прежде чем захлопнуть дверь, она в сердцах бросила:
– Вот так всегда у вас, у мужчин, – побаловался и бросил.
– Не сердись… – Мои слова потонули в громком стуке захлопнувшейся двери.
Через полчаса я был в назначенном месте, заняв позицию перед въездом в тесный дворик завлекательной избушки.
Если бы капитан решил приехать не один, я бы вовремя заметил это и имел бы возможность ретироваться через густые заросли шиповника.
Но все оказалось так, как я и предполагал, – Прелясковский прибыл в гордом одиночестве на служебной машине.
Выйдя из салона, капитан внимательно осмотрелся и поставил на капот знакомый кейс. Осмотрелся еще раз, взял кейс в руки и неспешно прошелся вокруг машины. Когда правоохранитель проходил мимо зарослей, я ловко накинул на его шею заранее приготовленную удавку и буквально выдернул Прелясковского на себя, как опытный ковбой выдергивает из стада бычка звенящим лассо.
Капитан засучил ножками, надсадно захрипел и вцепился в веревочную петлю, выпуская из рук кожаный чемоданчик. Про спрятанный за поясом пистолет он и думать забыл – все его силы были отданы тому, чтобы хоть как-то ослабить сжимавший горло аркан.
Слегка, только для того, чтобы придать ему бодрости, я саданул рукояткой пистолета по темечку и подхватил обмякшее тело.
Мне пришлось долго приводить его в порядок. Я уже отчаялся услышать от опера хоть слово, но он, как бы опровергая мои сомнения, подал робкий голосок: