Тени заезжего балагана
Шрифт:
Удача обошла стороной самого молодого матроса, Нацуо. Товарищи искренне посочувствовали ему и пообещали в скором времени отправить к нему разносчика с обедом из ближайшей харчевни. Заметно сникший парнишка лишь кивнул в ответ, а потом понуро побрёл обратно на лодку.
Тэцудзи же отправился в город вместе с остальными. Старик Кудо усадил принца себе на плечо, и тот деловито покачивался в такт его ходьбе.
Принц внимательно вслушивался в разговоры людей, идущих навстречу, пытался разглядеть, что же нацарапано на многочисленных объявлениях,
С виду городок казался совсем обычным, и в поведении населявших его людей не чувствовалось никакого беспокойства. Городская стража была ленива и нерасторопна, полиции вообще нигде не было видно. Привратник, в чьи обязанности вменялось на ночь запирать ворота, отделявшие один квартал города от другого, мирно дремал в тени своей сторожки.
«Возможно, новости из столицы ещё не добрались до этого сонного места», – подумал Тэцудзи, так и не найдя вокруг ни одного подтверждения тому, что его поиски уже ведутся. – «Или отец пока держит всё в тайне, чтобы среди народа не поднялась паника».
Такое развитие событий казалось принцу наиболее вероятным, и он продолжал утешать себя мыслью, что его всё-таки ищут – ничего другого ему не оставалось.
Матросы тем временем завернули в лапшичную, откуда соблазнительно пахло наваристым мясным бульоном и свежим зелёным луком.
– Эй, с животными сюда нельзя! – тут же гневно окликнул их повар – грузный краснощёкий мужик в застиранном фартуке. От зала, где сидели посетители, его отделяла лишь стойка, которая была ему по пояс, куда он выставлял пиалы и тарелки с уже готовыми блюдами.
– Да какое же это животное! – воскликнул Кудо. – Это же товарищ наш – почти что человек…
– Он никому мешать не будет, честное слово, – добавил другой матрос и принялся подталкивать Кудо в сторону свободного стола, который стоял у круглого окна. Остальные гуськом двинулись следом: проходы между столами были такими узкими, что даже одному человеку было тесновато.
– Смотрите мне! – погрозил им лопаткой повар и снова опустил голову к шкворчащей сковороде, где он обжаривал грибы и овощи.
– Слышал, мохнатый? – ухмыльнулся кучерявый Цуёси, усаживаясь на грубо вытесанную лавку. – Веди себя прилично, не позорь наши седины!
Тэцудзи громко фыркнул в ответ, и матросы дружно заржали.
Цуёси собрал с каждого по паре медяков и принялся продвигаться в сторону повара, чтобы сделать заказ на всех. Другой матрос двинулся следом за ним, чтобы подсобить, в случае чего.
Вскоре они вернулись с небольшими подносами, на каждом из которых стоял кувшин с рисовым вином и маленькие рюмки. Цуёси раздал каждому по одной. Даже Тэцудзи плеснули немного вина, и он, на радость остальным, лихо опрокинул содержимое рюмки себе в рот.
– Ну твоя мартышка и хват! – восхитился Гэнта, кивая старику Кудо. – Всех нас перепьёт, зуб даю!
Но напиваться в планы принца не входило, поэтому все зубы
Вскоре Цуёси и его подручный совершили ещё одну вылазку к повару, и вернулись они с дымящимися плошками лапши в бульоне, который пах просто восхитительно. Рот у Тэцудзи сразу наполнился слюной, и он едва смог дождаться, пока перед ним поставят маленькую мисочку с той же лапшой, какую если остальные.
– Интересно, управится он с палочками или нет? – с любопытством произнёс Гэнта, кивнув в сторону Тэцудзи.
Матрос передал старику Кудо две пары деревянных палочек. Тэцудзи взял свои и повертел их в руках. Для тонких мартышечьих пальцев палочки оказались чересчур большими, но вскоре Тэцудзи приноровился к ним и принялся уминать лапшу.
Он был так голоден, что не замечал, как все матросы уставились на него, разинув рты.
– Ну ничего себе, – с уважением протянул Цуёси, озвучив всеобщую мысль. – Где ж ты такое чудо добыл, а, Кудо?
Старик лишь пожал плечами.
– Да оно само нашлось, – ответил он и шумно хлебнул бульон через край миски. – Я тут совершенно ни при чём.
Остальные посетители лапшичной тоже с изумлением косились на удивительно умную дрессированную обезьяну, которая ловко управлялась с палочками и вела себя почти как человек – только что говорить не умела. Повар то и дело с неодобрением поглядывал на тот угол, где обосновались матросы, но придраться пока было не к чему.
Тэцудзи давно так вкусно и сытно не ел. Прошло всего несколько дней с тех пор, как он покинул дворец, но принцу казалось, что его прошлая жизнь была так давно – будто даже и не с ним вовсе.
Насытившись, Тэцудзи принялся глазеть в окно. Чтобы впустить в душную лапшичную побольше свежего воздуха и света из оконного проёма вытащили раму с рисовой бумагой, так что с улицы принцу прямо в лицо дул свежий ветерок. Это приятное чувство окончательно разнежило Тэцудзи, и он прикрыл глаза от удовольствия.
Но радости этого мира удивительно скоротечны. Когда принц учуял смутно знакомый тошнотворный запах, отдалённо напоминавший переперчённые забродившие овощи, он открыл глаза.
Немой крик застрял у него поперёк горла, как острая рыбная кость.
За стенами лапшичной бурлила оживлённая толпа: Хикоси в этот час дня был полон народу. Моряки, ждавшие разгрузки или наоборот загрузки товаров в трюмы лодок, на которых они сюда прибыли, лоточники, продающие всякую всячину: от дешёвых гребней до поношенной, но стиранной одежды, женщины с корзинами, полными овощей и рыбы, пытались удержать за руку своих детей в коротеньких кимоно, которым интересно было посмотреть всё и сразу…
И в этой разношёрстной толпе, словно гнилая виноградина на густой и спелой лозе, возвышалась худощавая и уже знакомая Тэцудзи фигура, закутанная во всё чёрное. Широкополая соломенная шляпа полностью прикрывала лицо, но принц знал: глаза, что скрывались под ней, прекрасно всё видели.