Теодор и Бланш
Шрифт:
— Который?
— Любой, — он пожал плечами.
— Ой, поучите меня. Мне… так неловко перед вами… Вы же герцог, а я…
— Вы простая девушка. В этом нет ничего постыдного, хотя, надо сказать, лет пять назад у меня было иное мнение. Но, существуя бок о бок с Маршбанкс, поневоле на многое начинаешь смотреть иначе… Вы говорите, я герцог. Какой я герцог? Одно название… — Теодор смешливо фыркнул. — Я даже живу по милостивому соизволению миледи! У меня ничего своего нет, даже внешности. Она все у меня забрала!
— Как вы можете смеяться?.. — еле пробормотала Бланш, замерев. Теодор как-то легкомысленно, небрежно отмахнулся.
— Поверьте, Бланш, свое я выплакал. Теперь мне осталось только иронизировать над своим положением. Нет?..
Бланш неуверенно пожала плечами.
— И ведь теперь у меня есть защитница. Теперь я уже не одинок… Но даже если Марш уйдет… То и тогда в моей жизни мало что изменится. Разве что придет покой…
— Милорд…
— Да, верно, не стоит о плохом! Расскажите мне о себе, Бланчефлер.
— Как вы меня назвали?
— Бланчефлер. Это полный вариант вашего имени. Знаете, что оно означает? Белый Цветок!
— Хм…
— Так я вас слушаю. Рассказывайте.
— Я не хочу вас утомлять. Это слишком низко для уха дворянина.
— Бланш, я рассержусь! — нахмурился Теодор. — Неужели вы не слышали ничего из того, что я говорил? Мы взрослые люди, а вы ведете себя как девчонка! Что за глупое ребячество вы решили напустить на себя сегодня?
Бланш гневно сжала губы и резко бросила:
— Я всю жизнь работала на кухне! Вас это устроит? Мыла кастрюли, как и моя мать!
— Ну вот, — огорчился Тед. — Я сказал, что рассержусь, а вместо этого рассердились вы… Простите.
— Боитесь, что я брошу вас?
Он вскинул на нее глаза, полные немого укора, но ничего не сказал. Бланш продолжала:
— Прежде вы, верно, бросали женщин?
Во взгляде Теодора блеснула молния, и юноша резко встал. На губах его появилась колкая и язвительная усмешка.
— Я и сейчас могу это сделать!
Бланш расхохоталась.
— Вперед! Давайте! Видите ли, он не выносит возражений от женщин! Не выносит, что ему ставят условия! А я не выношу, когда ко мне относятся снисходительно, когда на меня давят и когда заставляют делать то, чего я не хочу! И когда лгут!..
От такого напора Теодор опешил.
— Вы думаете, я лгу?.. В чем же? Вы думаете, что я пытаюсь завязать с вами дружеские отношения ради корысти? Вздор! Иначе я не пытался бы уговорить вас уехать. — Он закусил губы, пытаясь сдержаться, но не выдержал. Его просто прорвало: — Вы хоть знаете, что за жизнь у меня была? Знать-то вы знаете, но вряд ли понимаете!.. Когда не видишь ни одного человека… Ладно, я был не прав, пытаясь против вашей воли расспрашивать вас! Да, вам нет никакого дела до моего настроения: сержусь я или нет… Я забылся. Наверное, потому, что расслабился рядом с вами. Простите меня, Бланш.
— И вы меня, милорд, — потупилась девушка. Ей в самом деле было ужасно стыдно. — Мне не следовало… бить лежачего. Характер дурацкий… простите! Не умею сдерживаться. Мне бы следовало поучиться этому у вас. Вам так долго приходилось сдерживать себя… вам намного тяжелей…
Де Валитан невесело усмехнулся.
— Бланш, я так долго сдерживал свой характер, что теперь их у меня уже два… и вы успели за эту поездку столкнуться с обоими! Хотя с моим прежним — только по моей вспышке…
— Ваша светлость, ваш прежний характер — не сахар.
— Вы думаете?
— О, да… — покачала головой Бланш, вспомнив давние события. И поспешила сменить тему: — Так вы поучите меня манерам за столом?
Он рассмеялся, вновь опускаясь на траву — уже не напротив, а рядом с девушкой.
— Ну зачем вам?
— Что вам стоит?
— Хорошо…
Время остального пикника было посвящено уроку и пролетело в шутках и разговорах, взаимно приятных. Вернулись в замок они только к ужину, за которым Бланш вновь прислуживала, а затем вместе с Тедом поднялась по винтовой лестнице.
В эту ночь никто не появился. Девушка скоро уснула, свернувшись клубочком и вздрагивая во сне. Теодор привычно лежал, глядя в потолок, вспоминая прошедший день. Удивительно! Он вовсе не думал проводить его полностью с Бланш, он хотел лишь предупредить ее, уговорить уехать. Все остальные «хи-хи, ха-ха» как-то сами собой получились… А она действительно замечательная девушка! Хотя с норовом, но это придает ей даже определенное очарование. Ему-то уж не привыкать идти на компромиссы… Тем более что Бланш не унижает преднамеренно. Она вся огонь, а не лед, как Маршбанкс.
При мысли о Марш по телу Теда пробежал озноб. Он глянул на спящую рядом, на голом полу, девушку в легком платье. Что-то шевельнулось в его душе…
«Она ведь замерзла! — эта мысль молнией поразила его. Еще вчера ничего подобного не приходило ему в голову. — Она не привыкла к здешнему вечному холоду, пусть даже и без сквозняков!»
И Тед снял с себя свой черный бархатный камзол, накрыв им девушку. А сам, оставшись в легкой нижней сорочке, привычно свернулся на тюфяке и быстро уснул, хоть тело и пронизывала дрожь.
На душе было странно тепло.
Глава 4
ДВА МЕСЯЦА
Теодор проснулся первым. Бланш, расслабившаяся в тепле, сладко улыбалась своим сновидениям. Губы Теда тоже невольно тронула улыбка, и вновь душу его окатила странная, непривычно теплая волна. Юноша легко провел пальцами по щеке спящей девушки и упруго поднялся. Надо было спускаться к завтраку.
Конечно, Марш уже была в трапезной. И конечно, она была недовольна.
— Почему бы вам не явиться в ночной сорочке, Теодор? — холодно поинтересовалась она.