Теотль Сухоруков
Шрифт:
— Как мне это удалось сделать — я тебе не скажу, уж прости, — я пристально уставился прямо в глаза правителю. — Потому что не знаю, провернул ли Тлакатль всё в одиночку… Или вместе с тобой.
Даже мышцей не дернул!
— Не знаю. И проверять не буду. Если ты тоже в этом участвовал… Что ж, мои люди не станут поднимать руку на тлатоани. Да я и приказывать им не стану. Просто знай: в этом случае твой город лишится и своего Бога, и верховного жреца, который смог бы прикрыть убийство.
Впервые дрогнуло лицо моего собеседника: стрельнул глазами по крыльцу, на котором всё ещё
— Лишится-лишится! — улыбнулся я мыслям Ичтакауэки. — Интересно даже было бы посмотреть, что станет с Чололланом после таких потерь. Но, если ты к этому непричастен — я сразу поверю твоим словам! Не стану сомневаться и проверять. И мы продолжим наше общее дело вместе: ты во главе альтепетля, я — во главе Храма.
Молчит. Думает. Что ж, я не буду злиться на эту паузу. Все-таки я предложил своего рода контракт. Подписывать его, не глядя, было бы ошибкой.
— Что ты называешь «нашим общим делом»? — спросил, наконец, тлатоани.
— Оно остается тем же, что и было — вести Чололлан по пути силы и процветания.
— Я ничего не знал о подлых деяниях Тлакатля… Мой Бог.
«Подписал!» — выдохнул я.
— Последнее время верховный жрец сообщал мне о том, что Вернувшийся Бог преисполнен страха. Боится людей пуще прежнего, никого не хочет видеть. Рассказывал, что у тебя даже были припадки… Согласись, это довольно похоже на правду.
Я прикусил губу. Как же я мог! Своими руками построить себе тюрьму и дать Человеку все нужные рычаги управления…
— Понимаю тебя, тлатоани. Уверяю, больше такого не будет.
— Как я понимаю, Тлакатль больше не является твоим верховным жрецом, Вернувшийся, — слегка улыбнулся Ичтакауэка, глядя на стонущего Человека.
— Воистину! Этот груз оказался неподъемным для его плеч.
— Кто же станет теперь нести в мир славу твою?
— Я теперь возглавлю Храм сам. Бог я или не бог?
Однако, правитель на шутку отреагировал нахмуренными бровями. Действительно, функционал-то разный. Богу положено заниматься великими делами, а не организацией культовой деятельности. Это я промашку дал.
— Хотя, есть у меня на примете достойный, — улыбнулся я. — Шихтли! Иди сюда. С этого дня ты будешь верховным жрецом Золотого Змея Земли, Вернувшегося Бога, Дарителя!
Пучеглазый жрец не умер на месте только чудом. Жалкий служка, совершенно не имевший амбиций, живший в подполе социальной пирамиды — моментом вознесся на ее вершину! Конечно, он не готов к такой должности. Ни интеллектуально, ни психологически. Но это ничего. Я намерен взять власть в Храме лично. А верховный жрец будет только для галочки. Так что умный мне там и не нужен. Нужен верный, а Шихтли сегодня в полной мере доказал свою преданность. Конечно, есть шанс, что конкуренты его сожрут заживо… Но тут уже ничего не поделаешь: мир суров. Надеюсь, у служки найдутся внутренние резервы для новой роли. Да и я буду приглядывать.
Ичтакауэка нового верховного жреца не знал, но визуально тот не произвел на него впечатления.
— Думаю, твои воины теперь могут убрать оружие, тлатоани, — улыбнулся я. — Мы сами справимся с нашими храмовыми делами.
— Подожди, Даритель, — молодой правитель сокрушенно покачал головой. — Мне всё ещё кажется, что происходящее требует моего участия.
— В чем дело? — прошипел я.
— Не у одного тебя есть условия, владыка, — тоже негромко ответил тот. — Ты озвучил свои, я принял их. Но, если ты хочешь, чтобы мы вместе… продолжили наше общее дело, мне кажется, будет справедливым, если ты примешь и мои условия.
— Ну и какие же?
— Не здесь. Пойдем со мной, Смеи Цимли. Мне нужно тебе кое-что показать… Кое-кого.
Он разглядел неприкрытое сомнение в моих глазах и добавил.
— Тебе нечего бояться со мной, мой Бог. Вспомни, как я освободил тебя из плена. Напал на астеков и разрезал твои путы, не думая о наградах. Просто пришел на помощь. С тех пор очень многое изменилось. И в моей жизни, и в твоей. Но я помню главное: мы связаны судьбой. И я продолжу защищать того, кому спас жизнь.
Черт подери, я растрогался! Но тлатоани все-таки решил сбавить нотку приторности.
— И все же, для того, чтобы нам договориться, тебе придется выслушать мои условия. Пойдем?
«Не прятаться! Не бояться!»
— Пойдем!
Мне в короткий срок предоставили паланкин представительского класса, и процессия двинулась во дворец. С собой я взял Серого, Спину и Вочтуикату. Черный Хвост тоже рвался оберегать меня лично: видно, что мой генерал боится снова потерять то, что, наконец, обрел.
— Не переживай, друг! Всё теперь будет хорошо. Лучше Вапачиро и его бандитов никто меня не прикроет. А ты нужен здесь: эти люди слушаются тебя, только ты сможешь навести порядок в поместье.
Во дворце тлатоани все-таки убедил меня оставить охрану.
— То, что ты увидишь, тайна, — пояснил он. — Ты сам потом согласишься со мной.
Я, конечно, доверял своим людям практически как себе. Но в чем-то Ичтакауэка прав: даже самые верные соратники становятся еще надежнее, если вообще не посвящены в тайны. А зная болтливость Вочтуикаты… Да и признаем честно: у правителя уже была масса возможностей убить меня. А сейчас он в чем-то очень заинтересован.
Темными коридорами мы прошли в неприметную пристройку. Тлатоани самолично откинул циновку, и я первым вошел в затененную комнату. С лежанки стремительно поднялся человек. Он молниеносным взглядом окинул меня с ног до головы, задержался на скрюченной правой руке и понимающе кивнул.
— Знакомься, Даритель: перед тобой Тольтекатль. Тлатоани Уэшотцинго.
Теперь я с интересом принялся осматривать своего визави. Имя ему категорически не шло. Тольтекатль — слово древнее и раньше обозначало жителей Толлана и иных тольтекских городов. Но сейчас, спустя века, оно обросло новыми смыслами. Тольтекатль — это и мудрец, и человек с творческим талантом… И колдун, знаток древних таинств. Передо мной же стоял богатырь. Или матерый убийца. Пониже меня и даже Ичтакауэки, он носил тяжкий груз огромных, покатых плеч. Мощный торс, небольшое пузико, только даже от него веяло не рыхлостью холестерина, а мощью мышц. Толстые крепкие ноги, руки в узлахмышц. И всё это щедро сдобрено шрамами плохо заживленных ран.