Теперь всё можно рассказать. Том второй. Боги и лягушки.
Шрифт:
В начале весны я прошёл амбулаторную психиатрическую экспертизу. Четыре часа врачи института Сербского изучали меня и в итоге решили, что ничего со мной не ясно. Направили на Дополнительную экспертизу в стационаре.
Этой экспертизы я ждал долго. Попал я туда только в конце августа. Пролежал до середины сентября. В больнице меня пытали. Об этом тогда писала «Медиазона».
Ещё до того, как лечь в больницу, я освободился из-под домашнего ареста. Сдал экзамены на философский факультет. Поступил.
Когда я вышел
Часто они уводили меня прямо с лекции, отводили в какую-нибудь каморку и там допрашивали.
«Мы тебе не друзья! И вообще мы злые! Ты ещё не знаешь, какие мы злые! Скоро ты узнаешь, какие мы злые! Мы злые! Мы очень злые! У-у-у, какие мы злые!» - говорили разгневанные фейсы.
Один раз они подвергли меня пыткам прямо в библиотеке Шуваловского корпуса. Об этом тогда много писали на «Дожде».
После пыток я перевёлся в МПГУ. Но там фээсбэшники надавили на деканат, и меня выгнали.
Лягушкин в это время покончив с собой в СИЗО.
Кстати, про Лягушкина. Я ведь не рассказал вам про этого человека.
Вася Лягушкин – это был человек обречённый.
Точнее, нет. Обречённым он как раз не был. Это был просто напрочь отбитый тип. Жестокий хулиган с мозгами курицы.
Со временем он переменился. Из тупорылого и уродливого пацана он превратился в довольно милого молодого человека, хотя и с очень грубыми манерами. Он стал отличным поваром и сменил фамилию на Батрахопулос. Думал эмигрировать в Грецию.
Насколько я помню, я об этом рассказывал. Неважно.
Моё знакомство с Лягушкиным началось с того, что этот гад всадил мне нож в ляжку.
О, это была весёлая история.
Стояли мы как-то все на пятом этаже. Это был февраль 2014-го.
У нас планировалась история, а вот у четвёртого класса должно было быть природоведение.
Не помню, говорил я об этом или нет, но Лягушкин был младше меня на два года.
Природоведение должно было проходить в кабинете алгебры.
По своему обыкновению я прогуливался туда-сюда по школьному коридору. Лягушкин и его питекантропы (приспешников и прочую челядь у нас в школе называли питекантропами). Одного из них я задел ногой.
А питекантроп-то был толстый, жирный. Это был такой некрасивый мальчишка с короткими тёмно-русыми волосами, подстриженными полубоксом, с огромным высоким лбом, белой кожей, приплюснутым носом и огромными хомячьим щеками. Его карие глаза заплыли жирком. По нему сразу было видно, что он хорошо кушал.
Короче, начал на меня этот питекантроп бочку катить. Такой ты, дескать, сякой, вот я тебя сейчас, значит, уебу нахуй.
Тут Лягушкин вмешался.
Страшный это был человек. Коренастый коротышка с веснушчатым лицом и злыми глазами. Волосы его лежали чёрт знает как. В целом он был похож на Верлиоку из советского мультфильма.
Это
– Сам ты кто такой? – злобно спросил я этого карлика.
– Я-я-я?! – завопил тот. – Я-я-я – Ля-я-ягу-у-ушкин!
– Что? – досадливо переспросил я.
– Лягушкин – моя фамилия, говорю! – произнёс маленький громила.
– А, Лягушкин, – спокойно ответил я. – Так бы и сказал сразу. Лягуха ты у нас, значит. Задарим мы тебя сегодня и на стол подадим. Лапки твои с Духом Святым кушать будем.
– Что-о-о?! – проорал рыжий бастард, теряя дар речи от гнева. – Ты откуда такой борзый вылез?!
– Я из дворянского рода, – спокойно, но при этом очень надменно ответил я.
– Думаешь, раз ты царь, ты можешь о нас ноги вытирать?! – заорал тот.
– Да, – так же спокойно ответил я.
– Так запомни, ты царь говна! – заорал ублюдок.
– Раз так, вы – мои подданные, – недолго думая ответил я.
Именно тогда родилась эта известная в нашей школе шутка.
Все, кто был в коридоре, тут же начали безудержно хохотать.
Лягушкин выхватил нож и бросился на меня.
Этот гад с детства занимался вольной борьбой. Ранить меня ему удалось без труда. Он повалил меня на пол и всадил мне лёгкие прямо в жирную ляжку.
Так мы с ним познакомились.
За этот дебош Лягушкина, к слову, наказали. Нужные люди пожаловались на его поведение Аввакумовой. Та обо всём рассказала Боженко.
Боженко существенно наказала Лягушкина.
Дело тут было в том, что настоящая фамилия у него была совсем не Лягушкин. Официально он именовался Михаилом Васильевым.
Тоня Боженко наказала его оригинально. Сказала, мол, коли назвался Лягушкиным, – так Лягушкиным теперь и будешь.
Правда, для того, чтобы сменить фамилию, Васильеву-Лягушкину требовалось согласие родителей. На тот момент ему ещё не исполнилось четырнадцати лет. Надо было обращаться да согласованием к родителям молодого человека.
Отец Лягушкина (ныне покойный) был такой типичный среднерусский жлоб. Он был откуда-то из провинции, на старые протоновские порядки плевал, а потому авторитета госпожи ему доя такого решения было мало. Пришлось применить силу.
В одно ни то мартовское, ни то апрельское втор Тоня Боженко вошла в квартиру к Лягушкиным.
Родители парня были в развода, и Миша жил со своим отцом.
Разумеется, ключи от квартиры своего раба в Тони имелись.
Боженко спокойно вошла в квартиру рано утром, разделаюсь догола, забралась в кровать к отцу Лягушкина, а затем взяла смартфон и хорошо так сфоткалась в обнимку со среднерусским жлобом.
После она встала, оделась и ушла. Ну, а затем начала шантажировать жлоба фотографиями. Дескать, накатаю я на тебя заяву в полицию, – будешь потом в камере с опущенными сидеть.