Терновый венец офицера русского флота
Шрифт:
В начале июля 1917 года обстановка в Петрограде резко обострилась. Сторонники большевиков и Петросовета проводили антиправительственные демонстрации с призывами к свержению как отдельных министров Временного Правительства, так и власти в целом.
В Гельсингфорсе так же было неспокойно. Штаб флота обменивался юзограммами с Морским Генеральным Штабом о положении в столице.
Юзограмма
4 июля 1917 г. 17-30
Переговоры Штаба флота с Начальником Морского Ген. Штаба. Здесь у аппарата Начальник Штаба.
В дополнение сообщению графа Капниста Комфлот желал бы знать были ли лозунги Долой отдельных министров, например Керенского, так же действительно ли он, Керенский уехал, здесь много всяких слухов, посему желательно несколько раз в день давать сведения о событиях, если у вас что-нибудь.
Повеяло очередным кризисом. Временное Правительство уже готовило пулеметы против своих недавних союзников — большевиков. 4 июля 1917 года в Гельсингфорсе стало известно, что правительство ввело в Петербурге военное положение. 5 июля основные газеты столицы, опубликовали статьи с обвинениями в адрес большевиков в получении последними немецких денег. В газете «Нива» была опубликована большая статья о связи германского Генерального штаба с большевиками, под заголовком: «Нити германского шпионажа».
Газета «Живое слово», за 5 июля 1917 года опубликовала материалы контрразведки под заглавием «Ленин, Ганецкий и Компания — шпионы». Газеты «Речь», «Русская воля» и другие напечатали статьи с обвинениями в адрес руководителей большевиков Ленина, Зиновьева, Ганецкого, Коллонтай, Парвуса, Семашко и других в государственной измене.
Начальник контрразведки Петроградского военного округа Б.В.Никитин в своих воспоминаниях «Роковые годы» в 1937 году писал об этих событиях следующее:
«Весть об измене большевиков вмиг облетела всех и вся до объявления в газетах. Она встряхнула население, как от разряда электричества. Петроградские солдаты перешли на нашу сторону только после того, как узнали об измене Ленина. Только после этих сведений солдаты вышли на улицу и стали на защиту Таврического дворца. После жуткого обвинения главари (большевиков) сразу попрятались по своим норам».
На следующий день, по распоряжению Временного Правительства, в Петроград прибыл 14-й гусарский Митавский полк для подавления выступления большевиков. Прибыв, полк разоружил 1-й и 2-й пулеметные полки, в большей степени подвергшиеся большевизации, и вооруженных рабочих-большевиков. Взвод гусар, под командованием штабс-ротмистра Я.Загоскина, быстро привел к повиновению кронштадтских «братишек» — матросов-большевиков, больше умеющих надрывать глотки и мародерствовать, чем воевать.
Когда Петроградские газеты дошли до Гельсингфорса, офицерам Балтийского флота, в том числе и мичману Б.Садовинскому стало известно, что русская контрразведка подтвердила факты получения большевиками немецких денег и, что деньги для финансирования их подрывной деятельности поступали в Петроград из Берлина через Стокгольм.
Прочитав, об этом, Бруно понял, что июльское восстание большевиков удалось остановить, лишь предав гласности данные контрразведки о прогерманской деятельности большевиков, в том числе телеграммы, которыми большевики обменивались с сотрудниками германского агента Парвуса.
Становились понятными источники денежных средств большевистской партии, и объяснялась высокая активность большевистских агитаторов — за деньги. Мичман Садовинский, держа в руке газету, думал о том, как беспринципно и как подло во время войны, получать деньги от врагов России и, одновременно кричать о благе народа! У Бруно это, просто не укладывалось в сознании. Большевики не вызывали у него ничего кроме отвращения и брезгливости. В его понимании, предательство было высшим человеческим грехом! Он отшвырнул газету и подумал:
— Какая грязь — эта политика!
В результате решительных действий Временного Правительства беспорядки в столице были подавлены.
Со второй половины июля флотские офицеры отчетливо почувствовали изменение матросских настроений на Балтийском флоте. Впервые матросы восприняли пораженческий лозунг «Долой войну!», чего не было весной 1917 года. Центробалт активно поддерживал эти настроения судовых команд.
В Гельсингфорс полетели шифровки Временного Правительства: в Кронштадт корабли не посылать, потому что корабли могут перейти на сторону большевиков. Если корабли выйдут туда по приказу Центробалта — топить их торпедами подводных лодок, в тоже время, немедленно отправить миноносцы в Петроград на защиту правительства. Командующий флотом Д.Н.Вердеревский, не желавший пачкаться в политических дрязгах, оглашал все эти секретные радиограммы Временного Правительства руководству Центробалта.
Июльские события в Петрограде, всколыхнули матросов и офицеров флота. Матросы эсминца «Расторопный» митинговали и оглашали резолюции в поддержку Кронштадтцев. Большевистски настроенный Центробалт энергично воспротивился поддержке Временного Правительства, и команды миноносцев отказались выйти в Петроград.
Офицеры миноносца «Расторопный» считали, что Временное Правительство оказалось в критическом положении и зашаталось. Мичман Садовинский понимал, что именно паника в правительстве заставила Керенского потребовать посылки миноносцев в Петроград и, в то же время, требовать расстрела торпедами, своих же кораблей, идущих в Кронштадт по приказу Центробалта. Среди офицеров быстро стала известна реакция комфлота на весь этот «бардак»:
— Мне, что своих же торпедами бить? — негодовал адмирал Вердеревский. 7 июля, после отставки Г.Е.Львова, Временное Правительство возглавил А.Ф.Керенский, главнокомандующим, вместо А.А.Брусилова, он назначил генерала от инфантерии Л.Г.Корнилова.
Генерал Л.Г.Корнилов был чрезвычайно популярен в войсках. Герой войны, талантливый военноначальник, решительный противник развала армии и страны. Вокруг него начали смыкаться армейские офицеры, казачество, самые широкие круги общественности. Либеральные политики, промышленники, торговая аристократия обещали генералу свою поддержку. Л.Г.Корнилов считал, что для победы России в войне с Германией необходимо «иметь три армии: армию в окопах, непосредственно ведущую бой, армию в тылу — в мастерских и заводах, изготовляющую для армии фронта все ей необходимое, и армию железнодорожную, подвозящее это к фронту».
Л.Г.Корнилов полагал, что «для правильной работы этих армий они должны быть подчинены то же железной дисциплине, которая устанавливается для армии фронта». Такая жесткая позиция привела генерала к конфликту с А.Ф.Керенским.
Не только армейские генералы вызывали неудовольствие А.Ф.Керенского. В Гельсингфорсе, после предъявления обвинений в предательстве дела революции, Временным Правительством был смещен с должности адмирал Д.Н.Вердеревский: он был вызван в Петроград и там арестован. Его арест возмутил не только офицеров, но и команды кораблей. Обстановку разрядило то, что на место Д.Н.Вердеревского был назначен популярнейший на Балтийском флоте офицер — начальник Минной дивизии капитан 1 ранга А.В.Развозов. 11 июля 1917 года А.В.Развозов получил звание контр-адмирала.
Журнал № 16 Входящих телефонограмм
Штаба Командующего флотом Балтийского моря за 1917 год. (11 июля по 18 июля)
ТЕЛЕФОНОГРАММА № 7139
11 час. 55 мин. 11 / VII
Комфлота Развозову
От имени Морского Министра Керенского поздравляю Вас с производством в контр-адмиралы.
Управление Морским Министерством
Александр Владимирович Развозов родился в семье морского офицера в 1879 году. В 1898 году окончил Морской корпус. В чине мичмана служил на крейсере «Герцог Эдинбургский». В 1901 году окончил Минные офицерские классы и получил назначение на должность младшего минного офицера броненосца «Ретвизан». С октября 1902 по апрель 1903 совершил на «Ретвизане» переход на Дальний Восток в Порт-Артур, во время перехода получил звание лейтенанта.