Терновый венец офицера русского флота
Шрифт:
Еще в середине октября 1917 года на общем совещании флагманов у адмирала М.К.Бахирева в Моонзунде, было принято решение в случае ухода комфлота контр-адмирала А.В.Развозова и введения большевистского «положения» оставить службу.
Осенний штормовой ветер с залива, разносил желтые листья по мокрой брусчатке улиц Гельсингфорса. Листья прилипали к стенам домов рядом с расклеенными листовками и призывами голосовать за новый финский Сейм.
После провинциального Або, где базировались на зиму сторожевые катера, Гельсингфорс не радовал Садовинского. Город показался ему серям, грязным и каким-то запущенным. Политические бури шумели и здесь.
В октябре 1917 года в Финляндии в Гельсингфорсе состоялись выборы, в результате которых, буржуазия и националисты получили в Сейме большинство. Финская буржуазия не скрывала, что свою независимость от России, она связывает с германскими дивизиями.
25 октября 1917 года, в ходе большевистского переворота в Петрограде, участь Временного Правительства была решена, Совет министров в полном составе арестован, власть Временного Правительства прекратила свое существование.
События конца октября 1917 года хорошо известны. О них, в советской истории, написано так много, как, наверное, не об одном другом событии в мире. Приведу лишь воспоминания офицера российского флота инженер-механика мичмана Н.Кадесникова. Об этих событиях он пишет со своей, флотской точки зрения:
«25 октября 1917 года в Петрограде состоялся последний большевистский переворот, после которого власть окончательно перешла в руки Ленина и Троцкого. Гнилая, мотающаяся во все стороны «керенщина» — как отметил адмирал Тимирев — почти без борьбы уступила место царству наглых и безжалостных авантюристов, ради личных, узких целей решивших проделать свой чудовищный эксперимент над живым организмом, обессиленным войной и, в особенности, революцией, России.
Все, сидевшие еще на ответственных местах деловые, разумные и опытные офицеры, не утратившие понятия чести и служебной порядочности, почувствовали, что при создавшихся невыносимых условиях дальнейшее пребывание у власти есть преступление перед Родиной и своей совестью. Из состава высшей административной власти Морского ведомства ушли: адмирал Д.Н.Вердеревский — министр, капитан 1 ранга граф А.П.Капнист — начальник Морского Генерального штаба и капитан 2 ранга Кукель — помощник Морского министра, которые открыто заявили о своем нежелании подчиняться новой власти, за что и были арестованы…».
октября 1917 года Правление Социал-Демократической партии Финляндии и Исполкома профсоюзов Финляндии приветствовали победу большевиков в России. Под влиянием революционных событий в Петрограде, 31 октября в Финляндии произошла всеобщая забастовка рабочих с лозунгами экономических и политических требований.
Одновременно Красная Гвардия разоружала отряды шюцкора, занимала административные здания, вокзалы, телеграфные и телефонные станции, брала на себя охрану общественного порядка.
Во многих городах Финляндии власть фактически перешла к рабочим. Особенно это чувствовалось в Гельсингфорсе. В городе мелькали красные флаги, транспаранты и лозунги. Забастовка продолжалась до 6 ноября, пока Центральный Революционный совет не призвал рабочих прекратить забастовку, после принятия Сеймом постановлений и законов о восьмичасовом рабочем дне, о демократизации системы коммунальных выборов.
После октябрьского переворота, как писал капитан 2 ранга Г.К.Граф: «…офицерство впало в полную апатию, так как рассчитывать было больше не на что, и всюду казалось непроглядно темно». Большевики кричали о конце войны и мире с немцами. Смысл пребывания офицеров на флоте после войны был совершенно не ясный…». Сдача Рижского залива и Моонзунда, потеря «Славы» и еще восьми боевых кораблей, что равнялось нашим потерям за все три года войны, стали горьким финалом боевых действий «революционного»
1917 года на Балтике…
Временами, в Гельсингфорсе сквозь низкое осеннее небо тускло просвечивало бледное чухонское солнце. Ноябрь моросил дождем и обдувал порывами ветра. Мокрые деревья Эспланады чернели на фоне серого осеннего неба.
Мичман Бруно Садовинский в шинели без погон, в накинутом поверх нее дождевике, надвинув глубоко фуражку-мичманку с «крабом» Керенского вместо кокарды, сидел на садовой скамье в начале Эспланады, на том самом месте, где они часто любили бывать с Ириной. Сегодня было 6 ноября — день корпусного праздника! С утра Бруно чисто выбрился, надел свежее белье, единственную свою тужурку с нарукавными галунами, на манер британского флота, которые хотя и заменили упраздненные погоны, но никогда не достигли вершин той гордости, которую вызывало злато сверкавших офицерских погон.
Служба в большевистском флоте его уже мало интересовала, встречаться ни с кем не хотелось.
В былые годы флотские офицеры, выпускники Морского корпуса, празднично отмечали этот день. После всего кошмара случившегося за этот год, воспоминания о корпусе были светлыми и спокойными. Мичману Садовинскому вспоминалось, с каким удовольствием и интересом он учился в Морском корпусе. Ему очень нравились лекции, проходившие в высоких светлых залах, и практические занятия, в прекрасно оборудованных, настоящими корабельными системами, артиллерийских и минных классах. Припоминались Бруно и сложные математические расчеты в девиационном кабинете, интересные опыты в физической и химической лабораториях.
Вспоминал он и летнюю морскую практику на учебных судах «Рында», «Воин», «Верный». Все это быстро пробегало перед мысленным взором Бруно, как в немом кино… А какие устраивались балы! На них кадеты и гардемарины танцевали с самыми красивыми девушками Петербурга.
Вспомнилось ему и то, как под звуки церемониального марша, он торжественно проходил в строю своих товарищей, под славным Андреевским флагом. Все это очень ярко, как будто было вчера, припомнилось Бруно. Теперь ничего этого нет… Отменены офицерские звания, сорваны погоны, нет и самого Андреевского флага… По существу, нет и флота…
Резкий, порывистый ветер продувал насквозь. Мичман ежился, но продолжал сидеть на скамье, привалившись к деревянной спинке. Воспоминания не отпускали Садовинского…
С трудом прервав их, мичман повел плечами, будто сбрасывая прошлые годы, задумался о ближайшем будущем:
— Итак, первое — служить у большевиков он не будет. Второе — надо обзавестись отпускными бумагами и двигаться в Петроград, отыскать там Ирину, потом забрать личные документы из канцелярии Морского корпуса и, наконец, третье — пробираться на Север, в Архангельск, вслед за своим первым командиром, капитаном 2 ранга Кира-Динжаном. Андрей Дмитриевич говорил, что на Севере будут формироваться флотские отряды для борьбы с большевиками, и что он сам направится туда.
13 ноября 1917 года Финский Сейм утвердил Сенат — правительство Финляндии, во главе с премьер-министром П.Э.Свинхувудом.
На следующий день, 14 ноября трагически погиб миноносец «Бдительный» — одна из последних жертв войны на Балтике. Миноносец подорвался на мине в районе города Раумо. Все офицеры остались на погибающем миноносце, который спустя полчаса затонул. Вместе с офицерами корабля погиб и начальник 7-го дивизиона эскадренных миноносцев капитан 1 ранга В.К.Кедров.
15 ноября 1917 года большевики приняли «Декларацию прав народов России», признающая право народов на самоопределение вплоть до отделения.